Эрхай мигом подал матери чашку чая. В старухе больше не было ни страха, ни брезгливости, она села, поджав скрещенные ноги, усадила человечка себе на колени и тихонько поила его из чашки. Почти весь чай лился обратно, грязь на щеке япошки размокла, измазав старухину руку. Мать велела Эрхаю поскорей принести таз с водой и полотенце. Он налил в таз воды из железного чайника, который грелся на теплом краю кана, снял с умывальника полотенце.
Попоив япошку чаем, старуха намочила полотенце и стала понемногу стирать грязь с ее лица. Она отлично понимала, зачем нужна такая маскировка: когда Япония захватила Маньчжурию, на медные рудники в северной части поселка, бывало, приходили целые вагоны с японскими солдатами. Тогда матери мазали дочерям лица золой или речным илом.
Из-под грязи стала проступать кожа, мягкая, нежная, под ушами — густой детский пушок. Вода в тазу превратилась в грязную жижу, зато лицо теперь можно разглядеть. Если откормить — станет ничего.
Эрхай в стороне наблюдал, как мать отмывает япошку, словно морковку: вот выступили широкие брови, высокий нос. Япошка была исхудавшая донельзя, и потому лицо ее казалось оскаленным.
Старуха проговорила:
— Какая красавица. Только бы не калека. Правда же, Эрхай?
Не слушая мать, Эрхай взял таз и вышел из комнаты. Выплеснул воду в канаву рядом с домом, не стал разливать по двору — тут же застынет, и мать того и гляди поскользнется на своих бинтованных ножках. Старуха вышла и сказала, что сварит пока япошке суп с яйцом, а то с голоду у нее кишки повредились, день-два нельзя давать ей ничего, кроме супа. Мать придумала для Эрхая еще работу:
— Сходи в лавку, купи несколько чи ситца, сошьем ей ватную стеганку.
Эрхай пошел к воротам, спрятав ладони в рукавах. Мать что-то вспомнила — семеня ножками, протоптала ниточку следов в снегу, сунула Эрхаю в рукав банкноту:
— Деньги забыла дать! Бери с красными цветами по синему! — в их лавке продавалось всего два вида ситца: красный с синими цветами и синий с красными. Когда Эрхай дошел до ворот, мать передумала:
— Нет, давай красный! Красный с синими цветами!
— Зачем зря деньги тратить? Как знать, может, она калека!
— Это ей родить не помешает! — мать махнула рукой. — Красный с синими цветами. Понял?
— Сяохуань еще больше рассердится.
— Чего тут сердиться? Родит ребенка — мы ее погоним в шею.
— Как погоним?
— Посадим в этот самый мешок и отнесем в горы, — захихикала старуха. Ясное дело, шутит.
Когда Эрхай вернулся из лавки, мать с отцом прильнули к двери в главную комнату и глядели в щелочку. Старик Чжан услышал скрип шагов по снегу, повернулся к сыну и махнул ему, чтоб подошел. Мать тут же уступила Эрхаю место. Сквозь щель в двери он увидел, что крошечная япошка теперь стоит, боком к ним, глядится в зеркальце на стене. Стоя она была уже не похожа на карлиц, которые рожают карликов-вако, она была ростом почти как девушки в их поселке. Эрхай отошел от двери; старуху так и распирало от счастья, радовалась выгодной покупке.