Девок сдуло – только подолы метнулись у двери. Дунька, ещё суровей сдвинув брови, встала с ложкой у стола и сдёрнула крышку с котелка. От каши поднялось ароматное облачко, оконное стекло немедленно запотело.
Закатова позабавила Дунькина суровость.
– Ты ступай, я сам управлюсь.
– Не велено, – последовал упрямый ответ. – Барыня приказали подать.
– Ну а я барин, и велю тебе идти.
– А я не ваша, а Настасьи Дмитриевны! Она меня на вас не отписывала! Одна её воля надо мной и есть!
– Дунька, ты что – белены объелась? – заинтересовался Закатов. – Или не выспалась?
– Выспишься тут с вами! Почитай что вся дворня, подымя хвосты, по округе бегала, вас искаючи! – Дунька яростно шлёпнула в тарелку жёлтый комок каши. – Гришка, Агариных беглый, в лесу озорует – аль не слыхали?! Настасья Дмитриевна, голубушка, извелась вся! Ни есть, ни спать не могла! Да вы, говорю, не мучьтесь, а пошлите человека к Браницким, пущай скажут, был до них наш барин да уехал ли домой? Нет, говорят, этак я Никите Владимировичу конфуз сделаю, все соседи подумают, будто его жена на поводке держит, никуда не отпущает… А сами ревут так, что душа перевёртывается! Весь пузырь капель лавровишневых я на них извела, а толку – чуть! Только тогда успокоились, когда я потихоньку Ермолая верхи к Браницким отослала и он своими глазами ваш тарантас увидал и Кузьму на ём! А к рассвету барыня кинулись себе простоквашу на лицо нашлёпывать, чтоб и тени тех слёз не было! Как же – барин обеспокоятся!
– Полно, Дунька, врёшь! – ошеломлённый Закатов не знал, что и думать. С одной стороны, сердитая Дунькина физиономия казалась вполне правдивой. С другой – представить себе Настю рыдающей он не мог, как ни старался.
– Много чести будет! – огрызнулась Дунька, проливая молоко мимо стакана. – Вы, конечно, в дому хозяин и хоть вовсе ночевать не являйтесь – воля ваша! Только на что же тогда себе супругу было брать? Да не какую задрыгу, а из порядочной семьи, где отродясь такого не водилось!
Уже рассердившийся Закатов собирался было возразить в том духе, что в доме покойного майора Остужина водилось и не такое и вся округа тому свидетели… Но в это время из-за стены послышался странный сдавленный звук. За ним – ещё. И ещё.
– Ну, вот вам! – провозгласила Дунька, с грохотом роняя на пол ложку. – Так я и знала, что ничего капли не помогут! И простокваша тоже, даром только полкорчаги испортили! Надобна я вам ещё, барин? Нет? Так дозвольте бежать!
– Поди прочь, я сам! – решительно поднялся Закатов.
Дунька, подумав, подняла ложку, обтёрла её фартуком и, пропустив впереди себя барина, тоже тронулась к дверям. Уже в сенях она довольно внятно прошипела в спину Закатову: