– Мне уже скоро надо идти, чтобы не опоздать на поезд. Рада была тебя повидать. Извини, что так неожиданного свалилась. Но знаешь, все к лучшему. Может быть, соберешься как-нибудь посетить наш город. Он не такой красивый, как Ленинград, но у нас теплее и, кажется, уютнее.
В момент расставания я ощутил щемящую боль – боль, причиненную мной этой девушке, абсолютно незаслуженную ею. От растерянности начал что-то блеять:
– Может, в следующий раз, ты просто заранее позвонишь или приедешь на несколько дней. Извини еще раз, что все так скомкано вышло.
Она встала из-за стола, я проводил ее до автобусной остановки. Вспомнилось первое прощание и теплота, но она уехала и не вернулась, затерялась в пространстве между городами, полями, дорогами, в лабиринтах, заведующих хранением чувств, ощущений, переживаний. Таня чмокнула меня в щеку, поцелуй царапнул где-то глубоко внутри и слетел с моей щеки. Двери закрылись, и она исчезла также быстро, как и появилась.
Я медленно побрел в сторону дома. Мне следовало торопиться, Лена наверняка уже звонила, но не было сил. По гулким переулкам моей одинокой души гуляло опустошение, боль сидела одна на скамейке и плакала, и я, как сторонний наблюдатель, уносил их в себе, неспособный разделить, исправить, помочь.
Звонок. Начинается третье действие спектакля «Он и Она».
Порт большого города. Время около полуночи. Мужчина и женщина стоят на корме тихоокеанского лайнера.
– Леди и джентльмены, экипаж теплохода «Мечта» прощается с вами после увлекательного кругосветного путешествия.
– Вы замужем? – спрашивает Он.
– Нет. Почему вас это интересует?
– Вы были замужем?
– Да. Это что, допрос с пристрастием?
– Нет, просто страсть.
– Так сразу? вы вырвались из тюремного барака или из благостного брака?
– Скорей, готов попасть во власть, чтоб упиваться ею всласть.
– Да вы, похоже, не в себе, коль повод ищете вовне.
– Я терпеливо ждал, храня покой. Утехам предаваясь, не разучился чувствовать любовь и в ней начало признавать, делить как радость, так и боль.
– Смешали всё – и страсти омут, и отблеск призрачный души – в цветастый переплет извилистой судьбы.
– Сам демон на ухо шептал, амура стрелы подменяя, и голых баб в ковчег сажал, меня без меры искушая.
– Когда б вы были света сын, тьмы похотливые засады не увлекли б в желаний плен, страданье заменив усладой.
– Тому прошло уже немало лет, и голова была не столь седая, но ту же горечь ощутил от женщины едва знакомой.
– Вы развернули знамя поражений и мне являете скелет былых сражений?
– С тех пор я не могу найти ответ – что не так взошло на свет, когда мы за столом в ночи сидели?