Коль скоро христианство стало государственной религией, а власть имущие заинтересованы прежде всего в спокойствии и послушании народа, то возникающие разномыслия в области Богопознания и веры, порождающие споры и разделения, всячески пресекались и наказывались силой закона мирской власти. Что интересно заметить, мирская власть преследовала как еретиков, так и православных, лишь бы добиться спокойствия в империи. Вот что пишет профессор церковной истории А. П. Лебедев по вопросу отношения императора Константина Великого к разномыслию верующих во Христа. «Церковные разделения он почитал хуже тягостной и страшной войны. Отсюда он принимал меры для водворения мира в среде христианского общества. Становясь всецело на стороне кафолической Церкви, он лишает своего благоволения сектантов как врагов его задушевного желания – водворить единение в душах своих подданных». («Эпоха гонений на христиан», с. 305) Интересно заметить, каким образом добивалось «единение» в душах верующих – через изгнания и различные обременения в жизни, с намерением склонить «еретиков и сектантов» к отказу от своих убеждений. Через подобные действия императора Церковь пополнялась лицемерами.
Наиболее одиозное положение Церкви образовалось при императоре Юстиниане I, который довёл «симфонию властей» до совершенного слияния Церкви с государством, считая происхождение этих властей из одного источника. «Не разделяя государство и церковное общество, он полагал, что Церковь и Империя – лишь две эманации одной и той же сущности». («История Византийских императоров», т. 2, с. 38).
Однако могут возразить, что это – лишь мечты и желание императора, а духовенство Церкви смотрит на подобное слияние иначе. К сожалению, это не так. Вот что говорит А. В. Карташев в книге «Вселенские соборы»: «Церковь не греховно и преступно, а вдохновенно и убеждённо совоплотилась с государством, с империей во имя покорения Христу всей земной истории, не боясь материальной её оболочки» (с. 292).
Отсюда следует: коль скоро Империя и Церковь составляют единое целое, подобное телу человеческому, а он (Юстиниан) является императором, то есть главой этого тела, то естественным выводом из подобного понимания происхождения структуры империи будет тот, что и Церковь находится в его подчинении.
Собственно, это положение о власти императора над Церковью находит подтверждение в истории Церкви. Ибо все Соборы созывались по указу императора, император же придавал законную силу актам и постановлениям Соборов, своею волей освобождал и поставлял епископов на церковные кафедры и решал многие другие вопросы, касающиеся церковной деятельности.