Мое сознание закрутилось с усиленной скоростью в попытке понять, что же изменилось в Джетро. Он выглядел как идеальный Хоук, когда пришел забирать меня. Холодный, как арктический лед и смертельный, как карающий клинок меча.
Теперь же, когда мне стал известен его секрет, у меня в руках была власть. И я не собиралась отдавать ее обратно. Джетро играл со мной на протяжении долгого времени. У него успешно получалось извращаться над моим сознанием. Пришло время платить по счетам.
— Не говори ему, что я знаю.
Глаза Кеса широко распахнулись.
— Прости?
— О, ты прекрасно понял, о чем я. Не говори Джетро про то, что случилось сегодня. Позволь ему думать, что я ничего не знаю. — Мое сердце забурлило от смеси гнева и несчастья. Я была такой глупой, что позволила себе думать, что могла достучаться до него. Секс между нами обнажил нашу скрытую суть. Между нами существовало что-то больше чем просто семейная вражда и ненависть, когда он скользнул в меня свои членом, его действия разрушили нас в пыль.
Я позволила ему проникнуть в меня. Разными способами. Пришел мой черед сделать то же самое.
— Ты прекрасно знаешь, Нила, я не могу этого сделать. Несмотря на то, как тебя радушно принимают у нас, несмотря на то, как мне нравится общаться с тобой, я не могу предать Джета. Только не после всего, что он уже пережил.
Я ухватилась за крошечную ниточку истины о моем мучителе.
— Что такого он пережил, Кес? Скажи мне, и я прямо сейчас добровольно пойду в «Хоуксбридж Холл», и признаюсь ему сама.
Кес неловко вздрогнул, отказываясь смотреть мне в глаза.
— Я оговорился. Забудь.
Я скрестила руки на груди, и прошипела:
— Отлично. Поскольку ты мастер в хранении чужих секретов, сохрани и мой, не рассказывай.
Кес сердито насупился.
— Хранить тайны о моем родном человеке, моей плоти и крови, не то же самое, что помогать Уивер.
Мое сердце забилось быстрее. Если бы Джетро не преподал мне урок и не научил, как постоять за себя, я бы, скорее всего, испугалась проявлять такую настойчивость, находясь с мужчиной наедине в лесу. Теперь же я со всей неистовостью стремилась сделать все по-своему.
— Дай мне всего две недели. Две недели перед тем, как скажешь ему, что мне все известно. Пожалуйста, сделай это, и я буду вечно благодарна тебе.
Он мгновенно склонил плечи.
— Как ты можешь быть благодарна мне вечно, если понятие «вечность» не существует?
В первую очередь для меня, основываясь на том, что моя продолжительность жизни, явно должна была быть короче его.
— Просто… пожалуйста, Кестрел. Всего одно одолжение.
Пришлось постараться, чтобы заставить его сдаться. Его преданность брату была непоколебима.