Наконец, он пробормотал:
— Ладно. Но ты не избежишь его гнева, когда он узнает обо всем.
Однако я была не намерена страдать от гнева Джетро. У меня были все права обманывать его после того, как он обманул меня. Сейчас ничего не угрожало моему разоблачению. Я полностью верила, что Кестрел не скажет ничего. Я точно не знала почему, но на каком-то уровне очень доверяла Кестрелу, хотя бы настолько, чтобы использовать его в своих планах. На данный момент моим планом являлось полностью сбить с толку Джета.
Теперь настал его черед раскрыть всю правду, даже если у него не было на это никакого разрешения. Попытка выдавать Кайта за Кестрела сделала его мягче за последние две недели. Я использую его промах для того, чтобы еще больше расколоть трещину в его фасаде, чтобы обнажить оголенные эмоции. Как тогда, когда он вел охоту за мной, мне помог минет, чтобы раскрыть его потаенные мысли и чувства.
Я не могла думать ни о чем другом. Не могла сосредоточиться ни на рисовании, ни на шитье, ни на чтении.
Абсолютно ни на чем.
Мое сознание кружилось словно антарктический шторм, когда я думала о Джетро. Кайте. Джетро. Кайте.
Я не могла остановиться.
Поднимаясь с кровати после еще одной бессонной ночи, я раздвинула портьеры и недовольно посмотрела на отвратительную погоду.
Бледный рассвет не прикладывал ни единого усилия, чтобы наполнить меня разрушающим гневом или, в крайнем случае, чувством удовлетворения. Небо было затянуто серыми тучами. Туман обволакивал все пространство, словно призраки, что выскользнули на охоту с утра пораньше, запуская свои отвратительные щупальца в низкорастущие кустарники, которые росли по всей территории особняка. Было не слышно звонкой трели птиц, не наблюдалось лучей теплого солнца.
Лето действительно покинуло нас. Обжигающая прохлада утреннего воздуха так и нашептывала: «Нила, возвращайся в постель, где безопасно и тепло», но у моего разума были другие планы на день.
Напряжение не покидало меня в течение двух прошедших дней. Я, не моргая, гипнотизировала взглядом телефон, переполненная решимостью написать ему и подвести к тому, чтобы он раскрыл мне свои секреты, но вместо этого я лишь продолжала сверлить взглядом пустое сообщение.
Теперь, когда я знала всю правду, моя решительность немного поутихла. Знание было мощной силой, а он к этому времени и так имел надо мной большую власть. Меня терзал вопрос, как я могла докопаться до его потаенных секретов, сохраняя втайне свои?
Ответ на вопрос был достаточно прост — я не смогла бы этого сделать. И это сводило меня с ума, заставляя нервничать. Если бы я предприняла попытку обнажить его истинные мысли, то это бы неминуемо подтолкнуло меня открыть ему себя настоящую. И, несмотря на тот эмоциональный всплеск, который я пережила, будучи в руках ненормальной семейки Хоук, у меня не было намерения предоставлять им свою уязвимость снова. К этому времени я уже потеряла большую часть себя, — а сколько я готова была оставить позади, прежде чем полностью превращусь в чужого человека для самой себя?