Многие пользовались этим ее качеством, и временами мне казалось, что Гейл рано или поздно останется буквально ни с чем – раздаст и откажется от всего, лишь бы другие смогли воплотить в жизнь самые безумные свои фантазии, которые не факт, что были правдой.
– Тебе легко говорить, – всхлипнула Гейл. – Ты ее не видела…
– Я думаю, что, даже загляни я ей в глаза, я бы ответила отказом. Люди, которые занимаются тем, чем занимаемся мы с тобой, должны уметь говорить «нет». Тебе ли этого не знать, Гейл?
– Я знаю, знаю…
– Она ведь попросила тебя о ритуале омоложения – игры с матушкой-природой никогда не проходят бесследно… Ты помнишь сам ритуал? В смысле подробности – какие ингредиенты, время, место и т. д.?
– Разумеется – у меня же проблемы с умом, а не с памятью. Экспериментировать я не стала, – сказала Гейл. – Заряженное зеркало, живые розы, лаванда и розовые свечи…
– В полнолуние в полночь, – сказала я.
– Совершенно верно. Стандартная процедура.
Я улыбнулась.
– Женщина выполняла все правильно?
– Да. С ней проблем вообще не возникло.
Я подумала, что если бы обряд проводила я и с женщиной не возникло никаких трудностей, то я бы, конечно, сразу же стала подозревать что-то неладное. Но это я.
– Что произошло, когда она посмотрела в зеркало?
– Ничего. – Гейл выглядела удивленной. – По-твоему, оно должно было треснуть?
– Почему нет? – я пожала плечами. – Вполне очевидно, что все твои беды из-за нее.
Я почти уверена, что она сделала это намеренно. Магия обычно очень чутко реагирует на подобные вещи.
– Такова статистика, – сказала я. – Такова объективная реальность, как сказал бы Марциал.
– Быть может, ты и права, – вздохнула Гейл.
– Сколько розовых свечей ты использовала? – спросила я. – Сколько лет захотела скинуть таинственная старушка, которая теперь, должно быть, загорает на австралийском пляже?
Гейл пристально посмотрела на меня.
– Что такое?
– Обещай не ругаться, ладно?
– Я сюда не ругаться приехала, – напомнила я, – а помогать. Так что выкладывай все начистоту.
– Хорошо. Сорок пять свечей.
У меня аж челюсть отвисла.
– Это много, знаю, но… – затараторила Гейл.
Ничего себе омоложение! Да некоторые живут меньше!
– Это не много, Гейл, – сказала я. – Много – это десять или двенадцать. Но сорок пять – это же просто до хрена!..
– Ну вот, ты же обещала не ругаться…
– Я и не ругаюсь, Гейл, я просто не знаю, что сказать… Ты ведь знаешь, что двадцать свечей в подобных ритуалах – это предел?
– Конечно, я знаю, но я так хотела помочь ей…
– Должно быть, у нее была какая-то особенная история – настоящая мелодрама…