В вагоне они сели рядом, но тоже не разговаривали.
Кропоткин вышел у Невского проспекта. Вышел здесь почему-то и Куприянов.
— Вам куда? — спросил Кропоткин.
— В Измайловский, к Корниловым. Но я хочу пройтись по Невскому.
Проспект уже сиял всеми огнями, гремел и кишел. По тротуару, в гуще движущейся толпы, даже рядом идти было трудно, какой уж тут разговор, и они шагали молча. Только когда дошли до Малой Морской и свернули с Невского, Куприянов остановился и сказал:
— У меня ведь к вам еще дело, Петр Алексеевич. — Он расстегнул пальто, достал из кармана пиджака сложенную вдвое тетрадку. — Это тихомировская «Сказка о четырех братьях». Кравчинский перед отъездом передал. Ваш литературный комитет решил ведь ее доработать. Так?
— Да, мы ее читали, предложили автору доработать.
— А он не стал переделывать, отдайте, мол, Кропоткину. Дописанную вами «Пугачевщину» я уже послал в Женеву. Отправил и две сказки Кравчинского. Пошлю и тихомировскую. Допишите, пожалуйста.
— Что ж, придется. Автор сидит, общаться с рабочими не может, так пусть его сказки ходят по рукам. Миша, заночуйте сегодня у меня.
— Нет, я к Корниловым. Пройдусь еще раз по Невскому и на конку.
Они стояли у Кирпичного переулка. Кропоткин посмотрел на угловой дом и улыбнулся.
— Дело идет, — сказал он. — Варя Батюшкова переписывает программу. Вон окно ее светится. Торопится, не пошла и на сходку. Прекрасная девушка.
— Девушка-то прекрасная, а какова революционерка? Мы ее совсем не знаем.
— Зато москвичи знают. Ненадежную не послали бы сюда.
— А давайте ее испытаем. Позовем ее на какое-нибудь смертельно опасное дело. Скажем, налет на тюремную стражу. Или… Придумайте что-нибудь, вас она лучше знает, во мне усомнится. Придумайте, а?
А все-таки в чем-то он действительно еще мальчик, улыбался Кропоткин, глядя на толстенького Михрютку, сейчас особенно похожего на медвежонка — в мешковатом коричневом пальто, в меховой шапке с опущенными ушами. И кто бы мог поверить, не зная близко этого неуклюжего юнца, что он способен проворачивать сложнейшие тайные дела, до безумия рискованные.
— Придумали? — сказал Куприянов. — Идемте.
Они вошли во двор.
— Тут настоящий лабиринт, — сказал Кропоткин. — Какие-то стены, перегородки кирпичные. Я не совсем помню, где вход. Кажется, вон за той стеной. Пройдемте туда… Ага, вот в эту дверь надо.
Они вошли в дом, поднялись на второй этаж и оказались в узком темном коридоре. Кропоткин нащупал рукой нужную дверь и постучал.
Батюшкова впустила их.
— Напрасно, Варенька, не спрашиваете, — сказал Кропоткин. — Надо предостерегаться.