Ложась спать, он думал о завтрашних встречах с московскими товарищами. По дороге с вокзала в Старую Конюшенную он завернул на Моховую, хотел зайти в студенческую артельную библиотеку, где частенько бывают здешние «чайковцы», но у подъезда встретился с Варей Батюшковой, и та сказала, что в библиотеке никого нет, а завтра все соберутся в гостинице у госпожи Алексеевой. Посмотрим, кто там соберется и что это за госпожа Алексеева, думал он, уже засыпая.
Утром его разбудила сестра.
— Петя, к тебе какой-то мужик. Ждет в приемной.
— Что за мужик? — привскочил он. — Может, из тамбовских моих арендаторов?
— Ничего не объясняет. «Дозвольте видеть его сиятельство», и все.
Кропоткин быстро оделся и вышел в переднюю. Мужик в нагольном полушубке и барашковой шапке стоял у порога, закрыв лицо ладонями. Кажется, плакал.
— Что с вами, дружок? — встревожился Кропоткин.
Мужик вскинул голову и захохотал.
— Сергей! — кинулся к нему Кропоткин. — Откуда? Из тверских краев? Давно в Москве?
— Что, будете держать меня в прихожей, ваше сиятельство? Изволь, друг мой, принять, а потом уж расспрашивай.
— Черт, ты просто ошеломил меня. — Не предложив ему раздеться, Кропоткин повел его к себе. Проходя через гостиную, он столкнулся с Еленой, стоявшей в недоумении. — Леночка, это мой давний друг, — сказал он. — По чашечке кофе нам.
В комнате Сергей сбросил с себя шапку и полушубок и сел на диван, откинувшись на спинку.
— Не узнаешь?
Он был без бороды и усов, с коротко подстриженными волосами, в сюртуке с шелковыми лацканами, в белейшей сорочке с галстуком-бантиком.
— Пришлось, Петенька, преобразиться. Беглец.
— Рассказывай.
— Отпилились мы с Рогачевым. Заарканили нас. Повели к становому. По дороге попали в гулящую деревню. Престольный праздник. Подцепили нас мужики и стали водить из избы в избу. К вечеру конвоиры упились. Остались ночевать, улеглись в избе вместе с арестантами. Ну, мы с Митей и дерзнули в полночь. К утру верст двадцать отмахали, дошли до полустанка, а тут и товарный поезд подоспел. Вот и вся история.
— Рогачев тоже в Москве?
— Да, здесь. Ты Порфирия Войнаральского знаешь?
— Тот якобинец, который приезжал в Петербург за фосфором, чтоб поджигать помещичьи усадьбы?
— Тот самый. Он действительно якобинец. Во многом расходится с нами, но поход в народ не только поддерживает, но и начинает его организовывать. Он ведь служит мировым судьей в Пензенской губернии. Рогачева пристраивает письмоводителем. Обоих нас снабдил паспортами. Я отныне не Кравчинский, а Свиридов.
— Ну, а как ваша работа в деревнях?