— Вас, отец Николай, революция не тронет, — сказал Кропоткин.
— Да не о себе я забочусь, Петр Алексеевич. Революции не боюсь. Жду ее. Но мысль Мелье, сего изверившегося священника, слишком уж проста. Уничтожьте всех королей и попов — вот вам и социализм.
— Ну, Мелье не так просто все представлял. И он остался в своем веке. Ныне его редко кто знает. Социалистическая мысль ушла далеко вперед.
— Однако ваши учителя взывают лишь к разуму. И Фурье, и Прудон, и российский наш Чернышевский. Они добиваются, чтобы люди поняли несправедливость сущих порядков и переустроили их. А Христос почти две тысячи лет перестраивает человеческие души.
— Перестроил? Что-то незаметно. Сильные по-прежнему давят слабых, не испытывая угрызения совести. Социальные порядки по-прежнему остаются несправедливыми.
— Вот тут уж вы беритесь за дело, социалисты. Только со Христом. Он ваш союзник, ибо зовет к любви и братству, а всеобщее братство и есть социализм.
— В этом вы сошлись бы, пожалуй, с покойным аббатом Ламенне, отец Николай, — улыбнулся Кропоткин.
Он подошел к перилам беседки, облокотился на них. Поодаль алел в закатных лучах пруд, и по зеркальной розовой воде плавала белая стая гусей. На плотине сидел парнишка с удочкой. С зеленых полей, раскинувшихся за селом, приливал запах хлебов, нагретых за день и уже начинающих остывать.
Отец Николай тоже подошел к перилам и склонился, уронив с висков пряди длинных седых волос.
— Истинная благодать, — сказал он. — И сей благодатью господь указует нам, что такой же прекрасной должна быть жизнь человеческая. А что у нас? Ваши бывшие крепостные живут теперь не так уж убого. Пашни хороши, арендная плата невелика, да и свои наделы дают неплохой урожай. А поезжайте-ка в соседние деревни — ужаснейшая беднота. По сорока рублей с десятины выкупных — нелегко выплатить, хотя и в рассрочку. А землю-то какую помещики выделили — самую истощенную. Где ж тут справедливость?.. Нет, революция необходима. Начинайте, начинайте, господа социалисты.
— Ну, а как же нам без Христа?
— Валяйте. Ломать-то можно и без Христа. До построения еще далеко. Он потом поможет строить-то. А теперь надо ломать. Сказано же: «Все это будет разрушено, так что не останется здесь камня на камне». Его слова… Знаете что, Петр Алексеевич, есть тут в селе Туголуковке два раскольника. Толковые мужики. Не приемлют нынешнего порядка. Берите Евангелие и ступайте с ними проповедовать крестьянам. Что проповедовать — сами знаете. Никакая полиция вас не разыщет, ежели сии мужики будут вас скрывать.
— Нет, такая поддельная проповедь не по мне, — сказал Кропоткин.