.
(А что же Ханна? Ей обустроили детскую в чердачной спальне, где хранили ненужное, и даже когда Ханна подросла, порой все на миг забывали, что она существует, – Мэрилин как-то за ужином поставила на стол четыре тарелки и не сообразила, что не так, пока не пришла Ханна. А та, словно понимая свое место в мироздании, из тихого младенца превратилась в зоркого ребенка – ребенка, что любит укромные углы, прячется в шкафах, за диванами, под низко свисающими скатертями, старается исчезнуть с глаз долой, а равно из сердца вон, дабы не нарушить семейного ландшафта.)
Спустя десятилетие после того ужасного года все перевернулось вверх тормашками. У всей планеты 1976 год тоже прошел не пойми как, завершился необычайно холодной зимой и странными заголовками «Снегопад в Майами». Лидии было пятнадцать с половиной, только-только начались зимние каникулы. Через пять месяцев она умрет. А в декабре, одна в спальне, она расстегнула рюкзак и вытащила контрольную по физике с красной оценкой «пятьдесят пять» наверху.
Курс биологии тоже был не сахар, но, заучив «царство», «тип» и «класс», первые контрольные она написала. Затем программа усложнилась, но Лидии повезло: мальчик, сидевший справа, учился исправно, писал крупно и никогда не прикрывал ответы рукой.
– Моя дочь, – осенью объявила Мэрилин миссис Вулфф (доктору Вулфф), – какой-то гений. Отличница по биологии в колледже, и к тому же единственная девочка.
Поэтому Лидия так и не сказала матери, что не понимает цикл трикарбоновых кислот, не умеет объяснить митоз. Когда мать вставила в рамочку табель из колледжа, Лидия повесила его на стенку и надела улыбку.
После биологии у Мэрилин возникли новые идеи.
– Давай ты осенью перепрыгнешь естествознание, – сказала она. – Ты же учила биологию со студентами – с физикой в старших классах справишься одной левой.
Зная, что это мамина голубая мечта, Лидия согласилась.
– Познакомишься со старшими, – сказал отец, – заведешь новых друзей.
И подмигнул, вспомнив, что в Ллойде «старше» означало «лучше». Но одиннадцатиклассники болтали друг с другом, сравнивали французские переводы, заданные на следующий урок, или зубрили Шекспира к сегодняшней контрольной, а с Лидией были просто вежливы – отстраненно любезны, как аборигены с иностранкой. Задачи про автокатастрофы, стреляющие пушки, грузовики, скользящие по льду с нулевым трением, – непонятно, как их решать. Гоночные машины на трассах с уклоном, американские горки с петлями, маятники и весы; Лидию крутило и кружило, снова и снова, туда и сюда. Чем дольше она размышляла, тем меньше понимала.