И вдруг дверь скрипнула и приоткрылась. В конюшню осторожно вошёл чёрный пёс. За ним чёрный кот и сорока-вертихвостка.
«Чего им надо?» – подумал Войтек.
Но тут чёрный пёс тихонько затявкал, и Войтек понял, что он говорит.
– Здравствуй, братец, – сказал пёс. – Мы пришли сказать тебе, что и мы не всегда были тем, что есть. Ведунья заколдовала нас…
– Но колдовство можно снять, – замяукал чёрный кот.
– Только это очень трудно, очень трудно, очень трудно!.. – затрещала сорока.
Войтек удивился. Ему казалось, что только с ним одним могло случиться такое несчастье.
– Так, значит, вы люди? – заржал он.
– Как и ты, – ответил пёс. – Ещё недавно я был на деревне пастухом – играл на жалейке да кнутом пощёлкивал… А вот бегать по солнцепёку и собирать в кучу овец да баранов мне, признаться, не очень-то нравилось. Я, бывало, уведу скотину подальше от деревни и сплю себе в холодке. А пригоню назад, то овечки не хватает, то барашка… Вот мужики и рассердились на меня, прибили и посулили ещё прибавить, если я опять усну. Я испугался, убежал в лес да и попал к ведунье. Прожил у неё, как и ты, дня два, ел и пил всласть, а на третий день она задала мне работу – велела стеречь птицу. Да я и тут не устерёг. «Надо быть не человеком, а собакой, говорю, чтобы целый день гонять за вашими гусями и утками». А она говорит: «Ну и будь собакой!» Да тут же и превратила меня в чёрного пса… Теперь я стерегу дом и двор, таскаю за ведуньей в лес корзину и ни днём, ни ночью не знаю отдыха… Вот что со мной случилось!
– А я был единственный сын у матери, – замяукал чёрный кот. – Матушка сильно избаловала меня. Я только и знал, что греться у печки да лакомиться сметаной и сливками… На мою беду, соседи уговорили матушку отдать меня в ученье к мельнику. Мельник для начала велел мне мести полы и прибирать кладовку. С утра до ночи он твердил мне: прибери да подбери, замети да завяжи, а то смотри мышей разведёшь!.. А мыши и вправду развелись. Старик заметил – стал на меня ворчать… Надоело мне это. Я убежал в лес и встретил там ведунью. Дальше неохота и рассказывать. Теперь я должен ловить мышей и дома, и в поле, и в лесу. Что наловлю, тем и сыт. А зазевался, заспался – сиди голодом…
– А я, – застрекотала сорока, – была девушкой. Ничего-то, ничего не делала, только трещала да трещала. Нынче летом напали у нас на капусту вредные гусеницы. Матушка велела мне обирать их, а я стою у калитки и с прохожими болтаю… Так гусеницы всю капусту и поели. Вот матушка и послала меня к ведунье. «Спроси, говорит, как нам от этой беды избавиться». Я пошла. А ведунья взяла да и заколдовала меня, и теперь я от зари до зари всяких жуков, червяков и гусениц клюю…