Она засмеялась и показала язык ему.
– Ты ничего не знаешь!
Разговор этот происходил каждый вечер, и это уже становилось нормой, я любила это.
Однажды ночью, после того как я уложила Эмму в кровать, Тристан и я лежали на полу в гостиной, с книгами в руках. Я держала «Гарри Поттера», в то время как его глаза были устремлены в Библию. Иногда я поворачивалась, чтобы взглянуть на него, и ловила его взгляд, он смотрел на меня с короткой улыбкой, прежде чем вернуться к чтению.
– Ладно, – сказала я, положив книгу на колени. – Твои мысли слишком далеки от Библии.
Он засмеялся и кивнул:
– Она заставляет тебя думать. Делает так, что ты хочешь узнать больше.
– Но?… – спросила я, потому что знала, что сейчас последует «но».
– Но… Я не понимаю процентов девяносто шесть, – усмехнулся он, опуская книгу.
– Кем ты хочешь быть, Тристан?
Он повернулся и прищурил глаза, не совсем понимая, что я имею в виду.
– Что?
– Кем ты хочешь быть? – спросила я снова. – Мы никогда по-настоящему не говорили о том, чего мы хотим, и мне стало интересно.
Он потер переносицу и пожал плечами, не зная, что ответить.
– Я не знаю. Я имею в виду, что в прошлом я был отцом. Мужем. Но сейчас… я не имею понятия.
Я испустила тихий вздох и нахмурилась.
– Жаль, что ты не видишь в себе то, что вижу я.
– Что ты видишь?
– Борьбу. Прочность. Мужество. Ты тот, кто любит глубоко и тяжело. Ты тот, кто не убегает от проблем. Ты умный, Тристан. И талантливый. – Он съежился. Я кивнула. – Ты такой. И ты ничего не делаешь. Хотя можешь сделать все, что захочешь. Твои работы по дереву, они удивительны, ты можешь что-то сделать с этим.
– Я пытался, – сказал он. – Мой отец и я начали бизнес, и в день, когда произошло несчастье, он и я летели в Нью-Йорк, чтобы встретиться с несколькими людьми, заинтересованными в том, чтобы быть нашими бизнес-партнерами.
– И ничего не вышло?
Он покачал головой.
– Мы даже не добрались до Нью-Йорка. У нас была пересадка в Детройте, а когда мы приземлились и включили сотовые телефоны, у нас была тысяча сообщений о Джейми и Чарли.
– Вот как…
– Это был худший день в моей жизни.
Прежде чем я успела ответить, я услышала звук быстрых шагов по коридору.
– Мама! Мама! Смотри! – сказала Эмма, держа камеру в одной руке и два белых перышка в другой.
– Ты должна спать, милая.
Она попросила:
– Я знаю, мама, но послушай! Два белых пера!
– Ох, похоже, папа тебе дарит несколько поцелуев, – сказала я.
Она покачала головой.
– Нет, мама, это не от папочки. – Эмма подошла к Тристану и протянула ему перья. – Это от семьи Тристана.
– Для меня? – неуверенно спросил он.