Под крылом его самолета сначала мелькнул обводной керченский оборонительный рубеж, затем позиции наших войск на Турецком валу и вот поплыла желтая крымская степь.
Двигаясь строго указанному маршруту, Спиридонов уже собирался развернуть свою группу на северо-запад и начать поиски застрявших танков противника, как с ужасом обнаружил вражеские танки, движущиеся вдоль побережья по направлению к Керчи.
В том, что это были немцы, сомнений не вызывало. Нанесенные на борта боевых машин белые кресты, снимали все вопросы, но майора беспокоило другое.
Согласно полученным от истребителей сведениям, до застрявших в грязи танков, штурмовикам ещё было лететь и лететь. Ну не могли танки противника так быстро освободиться из грязи и так далеко продвинуться на восток. Логичнее было предложить, что это были другие танки, о существовании и действии которых командование было ещё не в курсе.
В этот момент, перед майором Спиридоновым возникла труднейшая задача. Не выполнить приказ командующего по уничтожению танков врага он никак не мог. О степени важности задания его лично проинструктировал генерал Николаенко.
Вместе с тем, просто так пропустить танковую группу врага в свой глубокий тыл, Гаврила Никифорович также никак не мог. О том, что там совсем не готовы к её появлению он прекрасно знал из общего положения дел. С января сорок второго на каждом собрании, присланные Мехлисом политические вдохновители, только и говорили о наступлении, и не слово об обороне.
Будь у летчика связь с землей, он бы связался бы со штабом и если бы не получил приказ к атаке, то предупредил бы командование о грядущей опасности. Однако радио на штурмовиках не было ни у кого, и решение приходилось принимать самостоятельно, без долгих раздумий и колебаний.
Можно было разбить группу на две части и одной атаковать вражескую колонну, а другую отправить на выполнение главного задания, однако Спиридонов отказался от этого 'соломонового решения'. То, что хорошо в мирное время, не всегда пригодно на войне, ибо распыляя силы, вместо хлесткого разящего наповал удара, получилась бы звонкая, но вселишь пощечина.
Уповая на то, что командование положительно оценит его действия и позволит совершить ещё один вылет, майор отдал приказ об атаке вражеской колонны.
Ах, как славно задергались, засуетились немецкие солдаты под ударами краснозвездных 'илов'. Как проворно посыпали они на землю из расстрелянных пулеметными очередями грузовиков и подбитых бронетранспортеров. Как запылали чешские 'панцеры' попавшие под огонь советских штурмовиков идущих на них на бреющем полете.