Он встал, зажал планшет под мышкой и подошел к одной из стен комнаты. Тут же открылся проход, сероглазый ушел, оставив меня в одиночестве.
Несколько минут я тупо смотрел на свои бесконечные отражения. За время судебного разбирательства я изрядно осунулся, волосы торчали, словно у пугала, засаленными прядями в разные стороны. На лице синяки и ссадины, следы гостеприимства республиканской полиции. Лишь карие глаза продолжали светиться столь же ясно и яростно, как и в тот день, когда я обвалил финансовую биржу, обнулив тайные счета у большинства Вождей нашей Великой Республики.
Вновь открылся проход, и в комнату вошли двое с шевронами Комитета Исполнения Наказаний.
— Мусор, ты почему ещё не переоделся? — проворчал один из вошедших. Больше всего меня удивило, что в его голосе не сквозило ни злобы, ни раздражения. Пожалуй, он был первым полицейским, который не орал на меня, а разговаривал спокойно, как с обычным человеком. — Даю тебе одну минуту, иначе полетишь дальше голышом.
И я подчинился. Не знаю почему. То ли из-за его спокойного тона, то ли из-за бесконечной усталости, наваливавшейся на плечи, словно мешок с песком.
Я скинул кроссовки без шнурков, стянул джинсы и джемпер и с недоумением посмотрел на предложенную взамен одежду. Тюремная роба, состоявшая из футболки и штанов жизнерадостного мятного цвета, явно успела послужить не один десяток лет. Изношенная и вытертая ткань, множество не предусмотренных дизайном отверстий и разошедшиеся швы. В качестве обуви прилагалась пара матерчатых мокасин на мягкой резиновой подошве.
— А поновее ничего на складе не нашлось? — спросил я, демонстративно просунув палец в огромное отверстие под мышкой.
К тому же одежда явно была на два или три размера больше, чем нужно, а на штанах не было завязок, из-за чего они постоянно сползали и мне приходилось их подтягивать.
В ответ полицейский лишь хмыкнул.
— Поверь, парень, ты мне ещё спасибо скажешь за это старье. Потом поймешь. Пошли.
Я не стал спорить, понимая всю бесполезность такого рода занятия, и направился вслед за охранниками. Говоривший со мной шел впереди, изредка отдавая команды «направо», «налево», «прямо». На этот раз обошлись без мешка на голову. Коридор, по которому меня вели, был также сплошь покрыт зеркалами. Если бы я попытался бежать, то моментально запутался бы и заплутал в этом лабиринте.
Не знаю, сколько времени мы провели, шагая по зеркальному паттерну, но за это время я успел погрузиться в размышления.
Пока что все шло по плану. Четыре месяца назад я написал специальную программу, позволяющую взломать клиентские базы на рынке биржевых акций. Вы спросите, как обычный выпускник смог создать такую программу и получить доступ к столь серьезным данным? Все просто. Я с трех лет интересовался прогами и кодами. Должно быть, это наследственное. Моя мама двадцать лет проработала на компанию «Джайнова», поставляющую программное обеспечение самым крупным республиканским корпорациям. И первой прочитанной мною книгой был не букварь или сборник сказок, а учебник по программированию Паскаль-Виста и C-Плюс-Мега. Заполучить доступ к оборудованию с прямым выходом на биржу было совсем просто. Мой отец работал биржевым брокером, подобрать пароль к его рабочему компьютеру, состоявший из дат рождения меня и мамы, не составило никакого труда.