— Вот эта, слева, — вытянула она указательный палец в сторону «главной улицы» поселка Курдюм.
Я молча кивнула и направила машину туда, куда показала Маслова. После пятнадцатиминутной тряски по ухабам я действительно увидела три старых вяза, растущих из одной лунки, и свернула на соседнюю улицу. Дорога стала ровнее, но не потому, что отцы поселка разорились на асфальтовое покрытие, — просто между колеями густо разрослась та самая травка, которая обычно растет в дачных местах, сплошь устилая дорожки и тропинки. Я не знаю, как называется это чудо, но ездить по ней — одно удовольствие. За все то время, пока мы добирались до похоронного бюро, я не почувствовала под колесами ни одной кочки.
Мы остановились под вывеской с громким названием «Стикс», написанным золотыми буквами на черном и окаймленным дубовым венком.
— Похоже, здесь, — сказала я.
— Подожди, я сама выясню, что они могут, а что нет, — бросила мне Маслова и скрылась за дверью, ведущей в помещение похоронного бюро. Приготовившись ждать, я включила музыку и откинулась на сиденье.
Анны Андреевны не было довольно долго. За это время я успела почти полностью прослушать последний концерт Ван Бурена. Интересно, что она там делает столько времени? Я вышла из машины, чтобы размять ноги, и тут Маслова выглянула из двери и призывно махнула мне рукой:
— Женя, иди помоги.
Я вошла в дверь и оказалась в полуподвальном помещении, куда вели четыре широкие ступеньки. Спустившись по ним, я попала в главный зал, где стояли в ряд гробы. Различные модели были рассчитаны на клиентов с разными уровнями достатка. Самые простенькие гробы, обитые сатином, стояли ближе к двери. В дальнем конце зала возвышался массивный гроб из цельной древесины, похожий на те, в которые киношники укладывают вампиров. Этот гроб был покрыт лаком и украшен искусной резьбой. На его крышке красовалось распятие, отделанное цветной эмалью. Я подошла ближе, чтобы рассмотреть украшение, и тут с потолка упал таракан — я едва успела отскочить. Таракан испугался и заполз под гроб.
Я осмотрелась вокруг. Вдоль стены на гвоздиках висели венки, цена на которые очень сильно варьировалась. У окна стоял стол, за которым сидела пожилая женщина в очках и степенно переругивалась с Анной Андреевной. На столе висел пучок лент с надписями: «Дорогой маме от сына», «Дорогому мужу от жены» и все в таком же духе. Рядом со столом примостилась тумбочка с флаконами серебряной краски, кистями и недописанными лентами, производство которых не прекращалось ни на минуту. Вообще помещение похоронного бюро «Стикс» больше напоминало деревенскую избу, кое-как приспособленную под нужды агентства.