— Как сказать, Андрей Дмитриевич. Николай Николаевич — довольно сложный человек. У меня с ним не всё складывалось гладко. Он считал меня выдвиженцем и никудышным инженером.
— Это соответствует истине или это выдумки? — Микоян, который знал о том, что я знаю всю подноготную о нём, врать не стал.
— Было несколько заданий со стороны Поликарпова, которые я провалил. Чисто инженерных. — Я слегка улыбнулся, поприветствовав откровенность Артёма Ивановича. Но и он понимал, что сейчас от разговора со мной зависит, в том числе, и его будущее.
— Я понял, о чём Вы спрашиваете, Андрей Дмитриевич. Нет, разговоров на политические темы у меня с братом не было. Меня не устраивало положение "принеси-подай" в КБ и хотелось выдвинуться на самостоятельную работу, тем более, что я подружился с Гуревичем, и у нас сложился хороший дуумвират: на мне административная часть, на Мише инженерно-конструкторская. Был разговор с Анастасом об этом, брат рекомендовал почаще заводить разговоры о непролетарском происхождении на партсобраниях. А в 39-м он сказал, чтобы я не упускал момент, и забирал всё и всех в свои руки, пока "поп" (он только так Николая Николаевича и называл, Андрей Дмитриевич!) в Германии. Но, Андрей Дмитриевич, я не думаю, что за этим стояло что-то большее, чем желание помочь мне.
— Дорога в ад всегда выстлана именно добрыми намерениями, Артём Иванович. Вы же в курсе, что 62 % истребительного парка у нас, и 37 % у англичан составляли И-185 двух модификаций?
— Да, конечно в курсе. У меня только 1.5 %, один МиГ-9 принят на вооружение, и то в 46 году.
— Артем Иванович, "завалить" лучшего конструктора истребителей перед самой войной, это не ошибка, это преступление перед страной. Практически — предательство, удар в спину!
— Так его за это?
— Да Вы что, Артём Иванович! Даже просто по сроку давности, это не подлежит суду. К тому же, "завалить" же не удалось. А потом я дал Вам задание, с которым Вы успешно справились, и почувствовали вкус настоящей исследовательской работы, без которой стать специалистом просто невозможно. Если бы Вы им не смогли стать, я бы, наверное, и не стал бы тратить время на разговоры с Вами. Нет, Ваш брат совершил преступление против нашего государства, вступил в прямой сговор с нашими врагами, нанёс значительный ущерб нашей экономике. Преступление как экономическое, так и политическое. Пока это государственная тайна. То, что Вы слышали, это только его личное отношение ко мне, за это не судят.
— Да, Вас он откровенно недолюбливал, Андрей Дмитриевич.
— Всегда?
— Нет, после того, как МиГ-1 и МиГ-3 в серию не пошли, сорвались какие-то контракты кем-то, и, особенно, когда его практически отстранили от переговоров с союзниками. Он попытался поднять этот вопрос перед Сталиным, а тот очень резко его оборвал, и сказал, чтобы он не совал свой нос, куда его не просят. Это его жутко обидело.