— А скажите, господин Еремин, не забегала ли сейчас к вам девица лет около двадцати, среднего росту… вот в таком платье? — и он указал на скомканную одежду Фроси, лежащую на стуле.
— Девица? Как можно, мы же… я же не один… ты что-нибудь расслышала? — и он повернулся к Фросе.
Та только помотала головой, выставив из-под простыни одни глаза.
— Да не бойся ты, это же полиция. Ловят кого-то, — продолжил Виктор, стараясь ногой запихнуть презерватив под кровать, что не осталось незамеченным.
— Это и есть ваша дама? — Клячкин кивнул в сторону кровати.
— Ну так… других, сами понимаете, нет.
— И платье ее?
— Ну не мое же. Чье же еще? — ответил Виктор, начиная немного наглеть.
Клячкин перевел глаза с презерватива на Фросю и обратно.
— Черт бы побрал этого Кудрова, — раздраженно произнес он. — Завалил дешевой мануфактурой, половина баб в одном и том же… Вынуждены сделать у вас обыск.
— Да пожалуйста, — Виктор открыл дверцу шкафа, выдвинул ящики комода и подоткнул простыню на кровати, чтобы было видно, что под кроватью никто не прячется, затем отдернул занавеску. — Признаюсь сразу, в печь пока не заглядывал, топить не собирался. Так что если прошлый жилец там чего оставил, лучше сразу посмотреть.
— Прошлый жилец не интересует, — просипел Клячкин. Он заглянул в пустой шкаф, взяв в руки керосиновую лампу, внимательно рассмотрел подоконник, не осталось ли следов, и вернул лампу на комод.
— Идем в следующую, — сказал он в сторону дверей. — Если ты, Ходунов, по пьяни не напутал, ей отсюда не деться. Разве что по воздуху улетит, — и он направился к выходу.
— Минуточку! — Виктор обратился в спину Клячкину. — Можно вас на пару слов между нами?
Клячкин прикрыл дверь и повернулся.
— Говорите.
— Просьба такая. Понимаете, дама не свободна, и можно, чтобы это все осталось между нами? — он порылся в кармане и вытащил наугад несколько бумажек.
Лицо Клячкина начало багроветь.
— Это что же, — произнес он возмущенным тоном, — вы мне взятку предлагаете?
— Что? А, да нет же, что вы, это уже вторая просьба. Понимаете, за свою не совсем безгрешную жизнь мне совестно перед богом, и я хотел бы как-то это искупить, пожертвовать на это, как его, на ремонт храма. Но вот все так получается, что времени нет зайти. И видя вас, честного человека, мне пришло в голову попросить: будете в соборе, не могли бы передать пожертвование от моего имени.
— Так это — на храм?
— Да. Если не затруднит.
— Доверяете, значит?
— Ну, кому в наше время еще можно доверять, как не полиции?
— Хорошо… То, есть, конечно, не совсем хорошо, но, если есть чистосердечное раскаяние, то уже хорошо. — Он взял деньги и начал считать. — Расписку надо?