– Надевай! Быстро! – приказал он, бросая мне в руки страховочный комплект.
Ничего ещё не понимая, но уже лихорадочно спеша, я стал влезать в ремни. Подскочивший ко мне Андрей помог быстро связать нужный узел и пристегнул меня карабином к концу страховочной верёвки.
– Отойди от меня на всю длину страховки, – потребовал Андрей, одновременно вскидывая себе на плечи свой рюкзак, – а потом двигайся синхронно со мной. Я двинусь, – ты идёшь. Я стою, – ты стоишь. Понял?
От тебя больше ничего не требуется. В случае чего, будешь якорем. Ни при каких обстоятельствах не подходи ко мне. Понял?
Я ничего не понимал, а просто подчинялся. Как только все кольца верёвки между нами растянулись в линию, Андрей тут же выскочил на снег и быстро пошёл в гору по нашим же следам. Метров через пятьдесят он резко переменил направление и медленно, зондируя перед собою снег штычком ледоруба, пошёл вправо почти под прямым углом от линии следов, по нетронутой, как мне сначала показалось, целине.
– Следи, чтобы верёвка не провисала! – крикнул он.
Для того, чтобы выполнить его команду, мне пришлось остановиться на месте, и я получил возможность понять, к какой цели он стремится. Только теперь я заметил то, что Андрей смог увидеть раньше меня. Он шёл не по целине, а по недлинной всего, может, метров в двадцать, цепочке следов одного человека, которая заканчивалась небольшим тёмным пятном. Что это такое, я понял не сразу. У края пятна металлически поблёскивал какой-то длинный тонкий предмет…
Метров за пять до пятна Андрей остановился и скинул рюкзак в снег. Он оглянулся на меня. Лицо его было сосредоточенно и мрачно. На этот раз он ничего мне не сказал. Он лёг плашмя в снег и медленно пополз вперёд.
Именно в этот момент меня окатило ужасом от осознания страшного смысла производимых им действий. Именно тогда, в первый и единственный раз в жизни меня отказались слушаться ноги. Я упал коленями в снег. Верёвка передо мной продолжала медленно ползти, и я, не в силах подняться, пополз вслед её движению на четвереньках. Верёвка остановилась. Я разогнулся, но встать на ноги не смог и, находясь в состоянии отвратительного паралича, с брошенными вдоль тела руками, остался сидеть на коленях. С моим сознанием тоже что-то было не в порядке. Оно вроде бы достаточно чётко фиксировало то, что было перед глазами, но существовало отдельно от тела. В снах такое бывает. В страшных.
Я видел, как на последнем метре до цели Андрею под руки попался тот самый блестящий металлом длинный предмет. Андрей схватил его и зло отшвырнул назад. Тот упал недалеко от меня, и я понял, что это трость для селфи с закреплённым на её конце айфоном. И то, и другое принадлежало Диане.