– Но какое отношение… – начал было гренадер.
– По моему мнению, – продолжал полицейский, – это делается для того, чтобы жертва не видела приближения смерти.
– Несмешные у тебя шутки.
– Уж какие есть.
– Хватит болтать.
– Хватит так хватит, – продолжал Латур. – Ты считаешь меня полным идиотом, если думаешь, что я просто подниму тебя на борт, не приняв мер предосторожности…
– Но…
– Оказавшись здесь рядом со мной, ты, освежившись в воде, вновь набросишься на меня, может, даже одолеешь, поскольку силы у нас равные, а затем бросишь в воду, чтобы я больше не надоедал тебе своим преследованием.
Жан-Мари ничего не ответил, видя что противник разгадал все его планы.
– Я, человек недоверчивый в силу своей профессии, – продолжал полицейский. – Предусмотрел подобную возможность.
– Что я окажу тебе сопротивление?
– Да.
– Ты ошибаешься, – сказал Жан-Мари, – я же сдаюсь.
– Ошибаюсь или нет, но отказываться от своих намерений я не собираюсь.
– Что ты собрался делать?
– Надену тебе на голову этот мешок, до самых плеч. И предупреждаю – оказавшись в лодке, ты не сможешь со мной сразиться.
– А если я откажусь?
– Тогда плыви дальше.
– Да. Но в конце концов тебе все равно придется меня подобрать.
– Ха! – цинично ответил на это Латур. – Я просто хорошенько огрею тебя веслом по голове и оглушу, чтобы ты дал себя безропотно связать. Ну что, надеваем мешок?
Жан-Мари на мгновение задумался.
Барка агента полиции продолжала лететь вперед к реке, вдали уже отчетливо виднелись волнорезы мыса Грав.
«Пока я ему заговариваю зубы, лодка, вероятно, вскоре окажется достаточно близко от берега, чтобы у меня появилась возможность спастись, – подумал солдат. – Вот уже темнеет, так что все преимущества на моей стороне».
На окрестности и в самом деле опустились сумерки. Солнце скрылось за высокими, покрытыми барашками волнами. Тьме вскоре предстояло добавить новый элемент к той схватке силы, храбрости и хитрости, которую вели между собой два эти человека.
– Но знаешь, Жан-Мари, – сказал вдруг Латур, – много времени на раздумья я тебе не дам.
– А я и не прошу, – ответил гренадер. – Но поскольку речь идет о моей жизни, думаю, что у меня есть полное право действовать только по зрелому размышлению.
– Эге! И горазд же ты болтать. Но я не глупее тебя. Ты надеешься, что я буду разглагольствовать с тобой до тех пор, пока мы не окажемся от берега достаточно близко, чтобы у тебя появилась надежда на спасение.
«Этот демон разгадывает любые мои намерения», – подумал Жан-Мари.
– Ну что, надеваем мешок? Да или нет?
– Ладно, надевай, – сказал гренадер тоном человека, чувствующего себя побежденным и отказывающегося от дальнейшей борьбы.