Анализ подтвердил то, что он уже и так в принципе знал: оба его биологических родителя были японцами. А вот наличие гена, вызывающего болезнь Хантингтона, стало полной неожиданностью. Правила игры переменились буквально за одну ночь. Еще несколько несложных анализов крови, сделанных позже, подтвердили, что он был ходячей бомбой с часовым механизмом, которую уже привели в действие.
Когда я с ним познакомилась, ему исполнилось сорок четыре года. Харуто всеми силами пытался найти способ побороть болезнь. Я была на десять лет его младше. Там, где он чувствовал злость, я испытывала лишь страх. У меня начали подергиваться руки. Внятность моей речи тоже оставляла желать лучшего. Но самым худшим было то, что мой разум словно погряз в болоте. Мыслям приходилось преодолеть вязкую жижу прежде, чем они обретали ясность. Когда я пыталась заглянуть в будущее, то видела ужасающий ураган неопределенности.
Харуто был другим. Он получил степень магистра по экологии, поэтому кое-что знал о генетике и стволовых клетках. Несколько лет он потратил, изучая прорывы в лечении редких генетических заболеваний, и был твердо уверен, что есть способ победить болезнь. Он хотел убедить Линн попробовать что-то экспериментальное. Если не удастся, Харуто собирался обойтись без нее.
Я присосалась к нему, словно паразит. Когда он вернулся после встречи с врачом, я всучила Харуто свою деловую визитку и попросила позвонить мне. Моя встреча с Линн в тот день оказалась полезной, как и все последующие. Харуто позвонил мне вечером. Мы встретились в кафе. Минули недели, затем месяцы, и вышло так, что мы стали жить вместе. Харуто обитал в крошечной квартирке в центральном деловом районе города. Стены там были оклеены страницами с журнальными статьями, листочками с какими-то высказываниями и электронными адресами. Аптечка, висевшая в ванной, была забита лекарствами.
К тому времени Харуто уже успел сделать себе имя. Он уже давно деятельно занимался защитой окружающей среды. Страсть к борьбе он унаследовал от Дженис и Райана. Они совершали безумные поступки, например, приковывали себя цепями к деревьям тропического леса, а их приемный сын был рядом. Их одержимость оставила на нем заметный след. Харуто работал на всемирные экологические организации, участвовал в кампаниях по защите китов, пчел и небольших лесов, в сохранении которых другие не видели особого смысла.
Впрочем, ко времени нашего знакомства единственной его заботой было спасение самого себя. Он жил на сбережения, но вскоре я стала ему финансово помогать. Меня это не волновало. Я занималась коммерческим правом, поэтому могла себе это позволить. К тому же проявлять бережливость при данных обстоятельствах не было смысла. Я воспринимала наши отношения как выгодный взаимообмен: я оплачивала его ипотеку, он дарил мне надежду.