Я запуталась в этих отношениях. На прошлой неделе я пустила все на самотек, позволяя гормонам вести нас туда, куда им хотелось. Я думала, что он мне подходит, а я – ему. Я надеялась, что все ограничится приятной игрой, которая никому не причинит горя. Когда мы неожиданно встретились на Джордж-стрит, я подумала, что если бы я верила в судьбу, то решила бы, что это именно она. Я вообразила, как рассказываю маме о том, что пыталась поступить так, как полагается, и спасти Каллума от всех сложностей моего существования, но вновь случайно наткнулась на этого мужчину на следующий день. Мама окинет меня умудренным годами и опытом взглядом, тем самым, каким она обожает смотреть на своих учеников, а потом скажет, что вселенная хочет мне что-то этим сообщить. Я рассмеюсь, но в глубине души буду этому рада, ибо хочу поверить в подобную возможность.
Каллум то и дело заявляет, что он закоренелый холостяк, но я-то вижу, что на самом деле он хочет любить и чтобы его тоже любили. Мы увлеклись друг другом. Пока что дело не зашло далеко, но каждый раз, когда мы встречаемся, слова плывут сами по себе, а эмоции следуют за ними. Каждый день, когда я откладываю решение, проблема усугубляется.
Я положу этому конец завтра. Знаю, я говорю себе это каждый день уже в течение целой недели, но мне все же придется превратить свой страх хоть в какой-то конкретный поступок.
Утром Лайле стало значительно легче. С ее лодыжкой еще не все было в порядке, но по крайней мере она могла без особого труда передвигаться, пусть и прихрамывая. Я пошутил, что теперь у нее есть причина ходить на работу босиком. Сегодня Лайла вела себя по-другому. Проснувшись, она сразу же засобиралась в офис. Когда я отправился переодеваться к себе домой, Лайла все же поцеловала меня на прощание. Шагая по улице, я старался убедить себя в том, что имею дело с ее обычным эмоциональным состоянием, вызванным сосредоточенностью будничного утра.
Но Лайла не ответила на мое послание, в котором я предлагал ей встретиться вечером и отправиться вместе на пароме домой в Мэнли. Я лежал без сна до полуночи, но ответа так и не последовало. Когда я проснулся утром следующего дня, меня ждало текстовое сообщение:
Извини, Каллум! Как я и опасалась, они подали апелляцию. Теперь я с головой погружена в работу. Позвоню тебе, если найдется свободное время, но я не знаю, когда оно у меня выпадет.
Я сознался самому себе, что в моей душе нарастает горькое разочарование. Мне хотелось с ней встретиться, но я все прекрасно понимал. Ей надо спасать лягушек, и насекомых, и еще что-то, столь же важное для экосистемы.