– Да-да, мы прекрасно их помним!
Лорд Бромфорд, который уже начал было декламировать: «О женщина, в часы досуга…» – был несколько сбит с толку и растерялся, но быстро пришел в себя и провозгласил:
– Все сомнения, кои могли возникнуть в подлинной женственности характера мисс Стэнтон-Лейси, отныне и навсегда могут считаться безосновательными!
В это мгновение на пороге вновь появился Дассет и доложил, что экипаж леди Бринклоу ждет у дверей. Мисс Рекстон, которую мать высадила на Беркли-сквер, чтобы без помех отправиться по делам на Бонд-стрит, была вынуждена распрощаться. Лорд Бромфорд заявил, что поскольку ни леди Омберсли, ни ее племянницы нет дома, то он не станет злоупотреблять гостеприимством мистера Ривенхолла, так что через несколько минут тот смог, оставшись один, посмеяться от души. Лорду Бромфорду, пользовавшемуся особым расположением леди Бринклоу, предложили место в ландо, и весь недолгий путь до Брук-стрит он развлекал обеих дам описанием симптомов своего недавнего недомогания.
Мистер Ривенхолл, несмотря на свое решение держаться от кузины подальше, не смог устоять перед соблазном и пересказал ей эту сцену. Как он и ожидал, ее это очень развеселило, но внезапно она перестала смеяться и воскликнула:
– Как чудесно они с мисс Рекстон подходят друг другу! И почему я не подумала об этом раньше?
– Возможно, – ледяным тоном сообщил ей мистер Ривенхолл, – вы забыли о том, что мисс Рекстон обручена со мной?
– Не думаю, что причина заключалась именно в этом, – задумчиво сказала Софи и приподняла бровь, вопросительно глядя на него. – Обиделись, Чарльз?
– Да! – заявил мистер Ривенхолл.
– Ох, Чарльз, вы меня удивляете! – воскликнула она и рассмеялась своим неотразимым смехом. – Вы умудряетесь обманывать самого себя!
С этими слова она прибегла к маневру, именуемому стратегическим отступлением, а ему осталось лишь прожигать взглядом ни в чем не повинную дверь.
Затем он без обиняков заявил матери, что поведение Софи из безответственного стало попросту неприличным, но в полной мере осознал правоту собственных слов лишь два дня спустя. Приказав груму впрячь в тильбюри свое последнее приобретение – гнедого жеребца, он с ужасом узнал, что не далее как полчаса назад в его экипаже уехала мисс Стэнтон-Лейси.
– Она взяла мое тильбюри? – переспросил он, не веря своим ушам, и его голос зазвенел от сдерживаемой ярости. – С какой лошадью?
Грум съежился, стараясь стать как можно незаметнее.
– Она взяла молодого скакуна, сэр!
– Вы… запрягли… молодого скакуна для мисс Стэнтон-Лейси? – выделяя каждое слово, переспросил мистер Ривенхолл, и бедняга грум окончательно лишился дара речи.