– Я видел этого коня. Софи, вы не шутите? Вы действительно выехали на нем?
– Да – ужасно, не правда ли? Уверяю вас, меня замучила совесть! Но все обошлось, честное слово! Он не понес, и Чарльз пришел мне на помощь еще до того, как у меня начались серьезные неприятности. А уж что он мне наговорил! Я никогда не видела его в такой ярости! Я не запомнила и половины оскорблений, обрушившихся на мою голову! Но это не имеет значения, поскольку они дали мне прекрасный повод сбежать от него.
На мгновение он в отчаянии прикрыл глаза.
– И, конечно же, вы сообщили ему о том, что обратились ко мне за защитой?
– Нет, в этом не было необходимости: Сеси скажет ему сама!
– Надо же, какое удачное стечение обстоятельств! Надеюсь, вы принесете венок на мою могилу?
– Несомненно! Если все пойдет своим чередом, вы покинете этот мир раньше меня.
– Коль скоро я переживу нынешнее приключение, об этом не может быть и речи, поскольку ваша судьба предопределена: вас непременно убьют. Единственное, чего я не понимаю, – почему вас не убили до сих пор!
– Вот странность! Однажды Чарльз сказал мне почти то же самое… или, во всяком случае, что-то очень похожее!
– Не вижу здесь ничего странного, поскольку эта мысль возникнет у любого здравомыслящего человека!
Она рассмеялась, но сказала:
– Вы несправедливы ко мне! Я никому не причинила ни малейшего вреда! Может так случиться, что с Чарльзом моя уловка не сработает, но в вашем случае, я уверена, все пройдет как по маслу! И вы должны быть довольны, кстати говоря. Бедная Сеси! Только представьте, как это ужасно – быть обязанной выйти замуж за Огастеса и провести всю жизнь, выслушивая его поэмы!
Эта деталь произвела на лорда Чарлбери настолько сильное впечатление, что он погрузился в ошеломленное молчание. Когда они остановились у следующей заставы, он не сделал попытки выйти из кареты и, похоже, смирился со своей судьбой.
Поместье Лейси-Мэнор, расположенное в стороне от почтового тракта, представляло собой особняк в елизаветинском[97] стиле, существенно перестроенный последующими поколениями, но еще сохранивший большую часть своей первозданной красоты. К нему вела обсаженная благородными деревьями подъездная аллея, а вокруг простирались некогда ухоженные английские сады. Но в последние годы они разрослись, причем не только потому, что сэр Гораций все время пребывал в отлучке, но и оттого, что оказался нерадивым землевладельцем, так что теперь кусты сливались с диким подлеском, а на бывших цветочных клумбах давно не подрезаемые розы воинственно торчали из зарослей сорняков. Небо хмурилось весь день, но едва одинокий луч солнца, пробившийся сквозь тучи, высветил сводчатые окна особняка, как стало заметно, что они давно нуждались в мойке. Из одной трубы вилась чахлая струйка дыма – единственный признак того, что дом все еще обитаем. Выйдя из кареты, Софи критически огляделась по сторонам, а Чарлбери потянул за железный язычок колокольчика, висевшего рядом с входной дверью.