– Но вы же сами заявили, что не желаете иметь с этим ничего общего! – возразила Софи.
– Да! – гневно вскричал он. – Ничто не доставляет вам такого удовольствия, как возможность свалить всю вину на меня!
Она рассмеялась и вышла, не сказав ни слова. На верхней площадке лестницы на нее набросилась взволнованная Сесилия, которой не терпелось узнать, какая участь ее ожидает.
– Если он и заговорит с тобой, то только для того, чтобы предостеречь насчет Альфреда Рекстона! – посмеиваясь, сказала Софи. – Я рассказала Чарльзу, как ведет себя этот поганец, и предупредила, чтобы он был готов защищать тебя!
– Не может быть!
– Очень даже может! Я сегодня добилась всего, чего хотела, пусть и не самыми благочестивыми методами! Да, и передай Адди, что Чарльз ни в чем ее не винит! Он не скажет тете ни слова о том, что произошло, и вряд ли заговорит об этом с тобой. Единственный человек, которому он может сказать несколько слов, – это его драгоценная Евгения. Надеюсь, она выведет его из себя.
Сесилия при всем желании не могла поверить в то, что брат не устроит ей очередной выговор, и, неожиданно столкнувшись с ним нос к носу на повороте лестницы, испуганно ахнула и попыталась унять непокорную дрожь в коленках.
– Привет! – поздоровался он, окидывая оценивающим взглядом ее чудесное атласное бальное платье с накидкой из газа. – Выглядишь очень мило. Куда ты собралась?
– После ужина к нам обещала заехать леди Сефтон, чтобы отвезти меня и Софи в «Олмакс», – ответила она. – Мама чувствует себя недостаточно хорошо, чтобы присоединиться к нам.
– Тамошние дамы умрут от зависти! – сказал он. – Ты выглядишь просто великолепно!
– Почему бы тебе не составить нам компанию? – расхрабрившись, предложила она.
– Если я пойду с вами, то ты не сможешь весь вечер провести в обществе одного Фэнхоупа, – сухо отозвался он.
Сесилия воинственно вскинула подбородок.
– Я ни при каких обстоятельствах не проведу весь вечер в обществе одного джентльмена, кем бы он ни был!
– Я тоже так думаю, – согласился он. – Особенно в моем присутствии, Силли. Кроме того, меня ждут на другом собрании.
Услышав, что он назвал ее полузабытым детским прозвищем, она осмелела настолько, что лукаво спросила:
– В клубе «Даффи»?
Он улыбнулся:
– Нет, в «Салоне Крибба»!
– Ты невыносим! Полагаю, вы будете обсуждать достоинства «Любимцев Блумсбери[45]», или «Черного Бриллианта», или… или…
– «Диковинки Мейфэр[46]», – поправил он ее. – Ничего особенно интересного: так, поболтаю с друзьями о том о сем. А вот что вам известно о «Любимцах Блумсбери», мисс?