– Да, а я этого не знал… – сказал Виктор Сергеевич. – Как ты думаешь, нам удастся помочь Расиму?
– Не знаю.
– А что тебе говорит твоя интуиция?
– Она сейчас молчит, наверное, все это ее не затрагивает.
– А были моменты, когда она говорила тебе, что сейчас нужно сделать это, иначе…
– Были, – сказал Ухналев. – Уже работая в Карлхорсте, я готовился к длительной командировке в одну из европейских стран. И все уже было готово, как вдруг разоблачили Пеньковского. А поскольку он сдал многих, тут же стали выводить тех, кого он знал и мог сдать и американцам и англичанам.
– Ты был знаком с ним?
– Нет, все было гораздо мельче. Однажды в Карлхорсте я зашел в кабинет к одному коллеге. У того был гость. Мы немного посидели, выпили по чашке кофе и разошлись.
– Все понятно, этим гостем оказался Пеньковский.
– Да, и руководство перестраховалось, предполагая, что он меня засветил перед своими хозяевами.
В четверг после физо, Корбалевич появился в кабинете. Он ответил на несколько звонков по телефонам оперативной связи, как вдруг зазвонил городской.
Корбалевич снял трубку. Это был Серебряков, который после штампованных приветствий сказал:
– Вы можете взять рукопись. Она у меня.
– Как она к вам попала?
– Я был на студии, и мне ее отдали для передачи вам.
– Ясно. А передать прямо мне им было не с руки?
– Думаю да. Но об этом я расскажу при встрече. Где я могу увидеть вас?
– Если вас устроит, то за памятником Дзержинскому, там есть лавочки. Знаете?
– Да кто же не знает этого сквера? Буду там через тридцать минут, – произнес Серебряков и ехидно добавил: – В моих руках будет журнал «Огонек».
От главного входа в здание КГБ до указанного сквера три минуты ходьбы, с учетом того, что на светофоре на переход центрального проспекта может гореть красный цвет. И Корбалевич прибыл в назначенное место минута в минуту. Однако Серебрякова еще не было.
Корбалевич уселся на лавочку и подумал, что Б.Н на это сказал бы: «Кто тебя за язык тянул?» Сам назначал время, сам его и соблюдай. Но что Серебрякову принципы, которые когда-то внушал курсантам Б.Н.?
Это для курсантов он был, если не Богом, то одним из его заместителей. И если бы Корбалевич рассказал о нем Серебрякову, тот, наверное, никак не оценил бы ни человеческих, ни профессиональных качеств Б.Н.
В первый раз Корбалевич увидел Б.Н. восемнадцать лет назад, когда его зачислили на высшие курсы КГБ СССР.
Он как сейчас видел класс на втором этаже нового здания курсов, с большими окнами, выходящими во двор, и группу сокурсников в новой форме, со скрипящими ремнями и пахнувшими ваксой сапогами.