И вдруг следует команда: «Товарищи офицеры!»
Группа с грохотом, в котором уже присутствует некий шик, вскакивает со своих мест, приветствуя высокого, еще нестарого полковника, который легким взмахом руки останавливает доклад командира группы и просит всех сесть.
Потом он садится за преподавательский стол, берет в руки список курсантов, но смотрит поверх него на тех, кто сидит перед ним, а затем произносит:
– Здравствуйте. Меня зовут Б.Н., на время вашей учебы в нашем «Институте благородных девиц» я буду у вас классной дамой…
Размышления Корбалевича прервал возглас Серебрякова:
– Прошу прощения, меня задержали на подходе к скверу.
– Хорошо, что вас не задержали вообще, – произнес Корбалевич.
– Это шутка? – спросил Серебряков
– Разумеется. Ведь в уголовном кодексе нет статьи, которая предусматривала бы ответственность за опоздания на свидания, встречи и так далее. Так о чем вы хотели сообщить мне не по телефону?
– Леонид Андреевич, – сказал Серебряков, – я не хотел говорить с вами по телефону не потому, что я не доверяю телефону. Мне не хотелось вести разговор в присутствии моих подчиненных, у которых есть друзья и знакомые на студии.
– Вы полагаете, что факт того, что меня послали…
– Нет, нет! Прежде всего, ваша ведомственная принадлежность не дает им возможности прямо послать вас вместе с рукописью подальше. Но факт отказа не связан ни с содержанием рукописи, ни с ее нужностью или ненужностью для общества.
– А с чем же он связан?
– Понимаете, у людей сторонних бытует мнение, что редакторы только и делают, что ищут хорошие тексты и талантливых авторов, для того, чтобы открыть им зеленую улицу. На самом деле, в кино гораздо больше, чем в издательской деятельности, всяких барьеров на пути от сценария к зрителю. Если в литературе я найду приличный текст, на котором могу заработать деньги, я его приму, и для меня будет все равно, кто его автор. Пусть даже он будет непрофессиональный литератор. В кино между автором сценария и конечным продуктом стоят редакторы, у которых свой интерес, потому что многие из них тоже пишут сценарии, и все остальные тексты для них сразу являются непроходными. Следующий барьер – худсовет. На нем индивидуальную работу обсуждают коллективно. Все это напоминает групповой секс, и ни у кого не возникнет ощущения некоего извращения от искусства, хотя все знают, что ребенок может родиться только от одного участника этого групповичка. Но его, скорее всего, к телу не допустят. Потом, если сценаристу повезет, за дело берутся режиссеры. Кстати, они тоже любят влезать в сценарии, но не для того, чтобы прибить его к канонам жанра, а чтобы поделить гонорар с автором. Потом наступает очередь организаторов съемок. Это и продюсеры, в руках которых финансы, и производственники, у каждого из которых собственное прочтение текста и собственное понимание или не понимание замысла сценариста…