– Что ж, – сказал председатель – бородатый ласковый партизан, – дело ясное. Обсудим?
Совещание было недолгим. Приговор ясен: смерть. Прохор выслушал его, снявши шапку.
– Приведение в исполнение прошу поручить мне, – сказал Прохор.
И я снова услышал в его голосе то же характерное хрипение. Наступило молчание. Судьи переглянулись. На тишину ясно лег голос «человека в очках»:
– Ты не сможешь выполнить приговор.
Прохор вскинул голову:
– У меня хватит сил.
– Верю, – спокойно произнес партизан. – Но тебе не доведется быть в городе.
– А нынче ночью? – спросил Прохор. – Я буду с тобой.
– Нет. – Партизан подумал несколько мгновений и твердо повторил: – Не будешь.
Прохор стоял в недоумении… Я видел, как ходят желваки на его щеках, и ждал, что вот-вот разразится буря неудержимого гнева. Но прежде чем он собрался что-либо произнести, «человек в очках» сказал:
– На регулярный счет ты, может статься, уже и не летчик, но среди нас ты единственный человек, способный вести самолет. Поэтому приказываю: сегодня ночью изготовить к полету машину, которую тебе укажут наши люди. Быть готовым с первым светом идти в воздух.
– Пойми же, я имею право быть ночью в городе и… – Прохор поднял туго сжатый, так что побелели костяшки, кулак.
– Это я беру на себя, – сказал партизан.
Прохор стоял, опустив голову. Впервые в его жизни я видел, что этот человек силится удержать слезы. Он сделал вид, будто закрыл глаза в задумчивости.
– Говори, какое задание будет в полете?
– Задание простое: принять на борт и доставить в советское расположение того, кому я поручу доставить оперативные документы немецкого штаба.
– Надежный товарищ? – спросил Прохор.
Но в голосе его я не уловил обычной горячей заинтересованности. Он говорил для того, чтобы не молчать.
– Будь покоен, – ответил партизан. – Если этот товарищ ошибся на одну секунду, и ему, и нам в сегодняшнем деле верная крышка. – Партизан внимательно поглядел на Прохора. – Ты должен дать мне слово: ты доставишь его в целости и сохранности.
К ночи мы расстались с нашими хозяевами партизанами. Они отправились в город, а мы принялись тщательно готовить к полету спрятанный в лесу У-2. К середине ночи мотор был опробован. От воздушной струи, бросаемой винтом, срывался снег с ветвей обступивших нас сосен. Стрекотанье мотора смешивалось с могучим шумом леса.
До рассвета оставалось с полчаса. Прохор забрался на пилотское место. Я запустил мотор. Он крутился на малом газе. Было отчетливо слышно мелодичное позваниванье клапанов. Где-то над лесом появилась серая полоска зари. На опушке показались силуэты нескольких партизан. Они пробирались к самолету, заботливо помогая выбраться из сугробов маленькому человеку, высоко подобравшему полы непомерно длинной шубы. «Человек в очках» первым подбежал к машине. Я с трудом опознал его в полутьме.