— Мне нужно теперь, пока еще он в больнице, все подготовить, чтоб он не чувствовал себя… ну, неполноценным, что ли… Понимаете, ведь до сих пор мы оба никогда не задумывались о здоровье. Как будто болеют другие, а нас это вообще не касается… Вам, должно быть, странно?
По ее некрасивому личику мелькнула быстрая насмешливая улыбка. Марлена искрение ответила:
— Совсем не странно. Наверно, у всех здоровых такое чувство.
Фельзе прищурилась:
— А теперь все меняется, и надо сделать так, чтоб к диабету не прибавилась обида. Избежать психической травмы, выражаясь по-медицински. Права я?
Лознякова, которой Марлена пересказала этот разговор, назвала жену Фельзе умницей. Сама Марлена позавидовала: «Вот она умеет думать „мы“, а не „я“ и „он“. Как бы мне научиться?»
Ни она, ни Рыбаш этого еще не умели. Они часто спорили и даже обижали друг друга, а потом страдали и каялись втихомолку. Они умудрились поссориться даже в первое утро нового года, когда, оставив в вестибюле больницы потрясенного Наумчика, вышли на улицу.
— Вот видишь, как просто? — самодовольно объявил Рыбаш. — А вечером, после просмотра, закатим всем ужин и отпразднуем свадьбу.
— Ты всерьез? Тогда я вообще не пойду в Дом кино! — воскликнула Марлена.
Он поразился.
— Как это не пойдешь? Как ты можешь не пойти?
— Но нельзя же устраивать свадебное торжество из случайного кинопросмотра!
— А почему?
— Ну, если ты не понимаешь…
В эту минуту ей больше всего хотелось вырвать свой локоть из железной руки Рыбаша и, не отвечая, уйти. Однако он не разжал пальцев, и она, пересилив обиду, стала приводить всевозможные доводы. Он только посмеивался. Тогда, в отчаянии, она сказала:
— Неужели ты хочешь обидеть своих родителей? Ведь мы же не можем пригласить туда никого — ни твоих стариков, ни мою мать с отчимом…
Он пробормотал:
— Разве и в ресторан нельзя?
Она почувствовала, что он колеблется.
— Конечно! А они будут кровно обижены. Нет, я не могу, Андрюша… Я, наоборот, хочу заслужить…
— Ты уже говорила. А я не хочу ждать…
В нарядно-безмолвном утре голос его прозвучал слишком резко. Медленный снегопад начинался под зимним солнцем. Невесомые, редкие снежинки важно плыли и кружились в морозном воздухе, задумчиво оседая на сером асфальте. Бесшумное их падение рождало ощущение удивительного покоя и тишины. Марлена и Рыбаш шли под руку, тесно прижавшись друг к другу, и тротуар, убегая вдаль, становился всё белее и белее перед ними.
— Я не хочу ждать, — мягче повторил Рыбаш.
Марлена остановилась.
— Хорошо. Я тоже не хочу. Но вообще-то… как… где мы поселимся?