А камуфляж, будто услышал его мысли, сразу же сказал:
– Это Петрович нас про тебя надоумил. И про заманухи тоже.
– Чего это я Петровичу вдруг вспомнился? – спросил Колян.
– Дело у него к тебе, – ответил камуфляж. – Говорит, что тебе это слёгка. Схоронить нас надо, вот что. Надёжно схоронить!
– На ту, что ли, сторону? – спросил Колян.
– Да хоть бы и на ту, – ответил камуфляж.
– Га! – громко сказал Колян. – Хлопотное это дело. И небыстрое.
– Так и мы не с пустыми руками. Уважим.
Колян задумался. Смотрел на мужиков и думал. Да только что тут было теперь думать и чего придумывать, если они сюда уже пришли? Кто просил Петровича, скотину эту, их надоумливать? Пырнуть надо Петровича, вот что! Ну да чего теперь! Петрович вон где, а они вот здесь. И Колян, тяжко вздохнув, сказал:
– Чего стоите? Проходите в дом. Поговорим, быть может.
Дом, кстати, был открыт – заслонка с входа ещё утром убрана, а после Милка марлю сдвинула, чтобы удобнее было ходить туда-сюда. Но мужики даже с места не стронулись. Струхнули, сразу было видно, второй даже опять полез за пукалкой, а первый, тот, который в камуфляже, усмехнулся и сказал:
– Чего в такую пору в норе париться? Давай здесь где-нибудь в тенёчке сядем. Петрович говорил, у тебя славный навесик имеется. Возле бани!
От таких слов Колян аж зубами заскрипел. Ну, ещё бы! Много этот Петрович стал в последнее время трепать языком, надо ему этот язык укоротить, сердито подумал Колян, но спорить не стал, сказал:
– Ну, можно и так, под навесик. – И ещё спросил: – Как вы с дороги? Брюхи подвело, небось?
– Маленько есть, – ответил камуфляж.
Колян усмехнулся и сказал:
– Сейчас исправим. – Повернулся к дому и окликнул: – Эй!
Из дому (из земляки, из норы) выглянула Милка, увидела гостей, зарумянилась и поправила чёлку. Камуфляж сразу заученно начал:
– Здравия желаем! Тут у нас к вам есть с собой… – и полез в карман, понятно, за гостинцем.
– Э, нет, нет! – поспешно перебил его Колян. – Мы не за это. Мы даром! – И уже спокойнее продолжил: – Мила, сделай мужикам чего-нибудь с дороги. Они аж от Петровича пришли, понятно?
Милка кивнула и скрылась в землянке. Камуфляж спросил вполголоса – и с уважением:
– Твоя баба?
– Моя, – просто ответил Колян. И так же просто прибавил: – Из города.
– О!
Колян на это уже ничего не ответил, а только махнул рукой идти за ним, и повёл мужиков за землянку. Там, не доходя до бани, возле кустов смородины, стоял вкопанный в землю небольшой дощатый стол, а вокруг него три лавочки. А навесик над столом был наполовину поднят.
Да, навесик! Колян очень им гордился. Навесик был с механикой, как сказал Байщик. Это там были верёвочки, за них потянешь – и навесик можно приподнять немного, а можно и опустить, если солнце мешает. А сейчас солнце совсем зашло за облако и не мешало. Но Колян всё равно подошёл, потянул за верёвочку, попробовал и так и сяк, а после закрепил на узел. Камуфляж, глядя на это, только языком прищёлкивал, а ватник важным голосом сказал: