И вот именно теперь, когда она любуется предметом своего сердечного томления, когда она вглядывается, напрягая глаза, в эти искусственные развалины, в которых генерал-майор Львов обучает героев-штурмовиков, на собственном примере показывая, как нужно и должно сражаться - в этот самый момент ей велят пригнуться?! Да ни за что!..
Анненков слишком хорошо знал, что сейчас произойдет. Львов-Маркин слишком часто переходил все мыслимые и немыслимые границы, стараясь довести свою тяжелую штурмовую пехоту до совершенства. Там в руинах - четыре полупудовые мины, три пудовых и одна - двухпудовая, рассчитанная на разрушение долговременных оборонительных сооружений. И они начнут рваться самое большее - через тридцать секунд...
Цесаревна в своем голубом доломане Елизаветградского гусарского полка, чьим шефом она являлась, высунулась прямо под возможные осколки от взрыва, дура!..
В тот момент, когда земля содрогнулась от взрыва тридцати двух килограммов амматола, Борис резко обнял Ольгу, и пригнул ее силой к земле, прикрывая своей спиной. И сразу же зашипел от боли: увесистый обломок кирпича от всей души врезал ему под лопатку, да так, что перехватило дыхание.
Ольга разгневалась от неожиданного объятия, но тут же воздух над ее головой наполнился обломками кирпича и комьями земли, разбросанными мощным взрывом. Она услышала глухой звук удара, увидела, как страшно перекосилось от боли лицо Анненкова, и не рванулась прочь из его рук, а попыталась осторожно высвободиться, прошептав:
- Пустите, меня, я - квалифицированная сестра милосердия. Я помогу вам...
- Уже помогли, - на грани слышимости выдохнул чернокудрый 'андреевский есаул'. - Боюсь, ваше императорское высочество, что если вы продолжите свою помощь, я могу ее и не пережить...
Ольга снова собиралась рассердиться, но в этот момент генерал-лейтенант в парадной черной форме Георгиевской штурмовой дивизии подмигнул ей, да так весело и лукаво, что она невольно улыбнулась ему в ответ. Правда, когда она увидела тот обломок, что ударил в широкую спину Анненкова, то снова встревожилась:
- Вам нужно немедленно показаться врачу! - заявила она безапелляционно и пояснила отцу и брату, что произошло. - Может быть внутреннее кровоизлияние или контузия...
- Увы, ваше императорское высочество, я и в самом деле контужен, - Борис уже справился с болью и теперь говорил легко и уверенно. - Контужен... в самое сердце... Кто бы мог подумать, что озорник-купидон может не только стрелять из лука, но и швыряться камнями?
Комплимент цесаревне понравился: в меру откровенен, в меру ироничен, причем ирония над собой, а не над ней. А она слышала, что Анненков грубоват, даже более грубоват, чем ее Львов... Ее?.. Нет, нет! Она не какая-нибудь светская вертихвостка, и не меняет поклонников, словно бальные митенки... Генерал-майор Львов - вот кто у нее на сердце сегодня! Но, конечно, генерал Анненков... Ольга бросила на стоявшего рядом с ней красавца быстрый взгляд: ах, есть в нем что-то, есть... А вот интересно: о чем он сейчас думает?..