В этот самый момент, Борис Владимирович размышлял о том, какие аргументы можно еще привести своему отмороженному товарищу, чтобы он перестал, наконец, использовать при обучении взрывные устройства большой мощности. В прошлый раз, при взрыве двух пудов взрывчатки три человека оказались в госпитале с переломами ног, а еще одного контузило так, что он и по сю пору слегка заикается. И как объяснить Львову, что условия, приближенные к боевым, это - замечательно, но приближенные к боевым потери - это вот никуда не годится! А сам Львов, бежавший вместе со своими штурмовиками и изрядно потевший под тяжеленной кирасой, думал о том, что после этого взрыва опять придется вызывать в часть дантиста и зубного техника, потому что от сотрясения почвы крошатся зубы...
После учений в дивизии дали обед в честь Императора и членов его семьи. Николай с удовольствием отведал из солдатского котла окуневой ухи, приятно удивился рыбным котлетам, которые подавались на второе, и воздал должное сладким пирожкам с ягодами и крепкому Ерофеевскому чаю. К удовольствию императора, все в дивизии от нижних чинов до самого командира ели одно и тоже и из одинаковой посуды - простых жестяных мисок. Разве что офицеры ели не деревянными ложками, а нейзильберовыми трофейными, на которых кайзеровские орлы были забиты словом 'Россия'.
Во время обеда Ольга искоса поглядывала на то на Анненкова, то на Львова. Перед тем как сесть за стол, командир Георгиевской штурмовой вызвал своего начальника штаба в кабинет, и там они что-то обсуждали, а потом долго кричали. То ли друг на друга, то ли вместе по какому-то поводу. Кажется, они обсуждали животных, чему цесаревна очень удивилась, и даже усомнилась в том, ясно ли она расслышала слово 'муфлон'. Да нет, вроде бы так Борис Владимирович и сказал: 'муфлон!' и еще что-то добавил, только она нечетко расслышала. Не то 'кабан', не то 'орлан'...
И еще было странно, что про животных они спорили как-то очень сильно. Ольга сама видела, как Львов из кабинета командира вышел с каменным лицом и стиснутыми до белого кулаками. Анненков вслед за ним тоже вышел тучи мрачнее. И чего им сдались эти дикие бараны?..
Цесаревна еще поискала глазами - где там похожий на тяжелое каменное изваяние Глеб. Ей иногда казалось, что и сам он словно вытесан из тяжелого крепкого серого гранита. А вот Анненков - не такой. Он словно бы стальной клинок: гибкий, но прочный и такой же сильный и грозный... Да что это она, в самом-то деле?!! Зачем опять в мысли ее лезет, 'черный генерал'?!! Чего он?!!