В подтверждение этих слов можно привести такой пример. В конце 1796 года Груши был назначен помощником командующего армией, высадившейся на берегах Ирландии. Но ему не удалось закрепиться там. Рональд Делдерфилд отмечает: «После семи лет, прошедших между падением Бастилии и началом наполеоновских завоеваний в Северной Италии, один (и только один) из будущих маршалов на пятьдесят ярдов приблизился к цели, о которой все они будут мечтать в их более зрелые годы: о том, чтобы нанести страшный удар в сердце Англии, этого смертельного врага Франции. Когда в начале XIX века Наполеон заявил о своем намерении высадиться в Англии, лондонские карикатуристы представляли эту идею, как выдуманную им самим. На самом деле это не так. Вторжение в Англию на протяжении многих веков оставалось так и не сбывшейся мечтой всех ее континентальных соперников. Во времена юности Наполеона было сделано несколько неудачных попыток высадки десанта, и дважды десант был все-таки высажен. При большем везении и лучшем руководстве операцией хотя бы в одном из двух этих случаев успех мог быть достигнут, что создало бы в Лондоне панику, напоминающую ту, которую вызвал марш молодого претендента на Дерби за пятьдесят лет до описываемых событий. Первой из этих экспедиций – попыткой вторжения в заливе Бентри-Бей, предпринятой в декабре 1796 года, – командовал Эммануэль Груши».
Правда, нельзя не отметить тот факт, что командующим операцией он оказался лишь волею случая. Десантом на побережье Ирландии, то есть высадкой 6 тысяч солдат с 17 кораблей с целью поднять восстание на острове, был назначен командовать генерал Гош, один из самых известных и влиятельных республиканских генералов. Однако морской шторм расстроил планы и рассеял французский флот. Только небольшая когорта кораблей, с которой находился Груши, сумела подобраться к заливу Бентри у юго-западного побережья Ирландии. Будучи начальником штаба и заместителем командующего, он был вынужден принять на себя командование и, соответственно, полную ответственность за все свои решения и дальнейшую судьбу кампании ввиду отсутствия командующего.
Именно такая непредвиденная задача встала перед Груши после разговора с адмиралом Буве, под чьим командованием находились французские корабли, ставшие на якорь в заливе Бентри. Тот предвидел катастрофу, произошедшую таки впоследствии. Он находил затею с высадкой десанта рискованной, без шансов на удачу, к тому же ожидалось серьезное ненастье и шторм. Адмирал объявил, что не намерен рисковать своим флотом в течение того времени, какое понадобится Груши для высадки. Делдерфилд так описывает этот случай: «Человек, подобный темпераментному Мюрату или импульсивному Ланну, разразился бы хохотом и отодвинул бы адмирала локтем и приказал бы начать высадку, но Груши был слишком большим формалистом, чтобы вести себя подобным образом. После шумной ссоры с адмиралом он заперся у себя в каюте и принялся строчить длинный и подробный рапорт. Когда он поставил последнюю точку над „i“, корабли уже были во Франции. Расстроенный Гош, прочтя этот рапорт, обругал Груши „жалким писакой“». И далее Делдерфилд делает вывод: «Наполеону же еще придется в предстоящие годы оценивать способности Груши в более резких выражениях. История согласилась с ними обоими». К сожалению, в 1815 году аналогичная ситуация воссоздастся с пугающей точностью, только закончится гораздо трагичнее.