Саен торопливо шла по оживленной улице. Она явно спешила, и руки ее худые и длинные, нервно, но не без чувства такта, свидетельствовали о ее намерении куда-то основательно быстро добраться. Люди ее раздражали, так как постоянно приходилось лавировать между высокими и низкими участками человеческого туловища. Почему именно туловище? Саен никогда не смотрела им в глаза. В смысле, в глаза прохожих, да и собеседников вообще. Она, как правило, держала голову опущенной, а все что ей необходимо было увидеть, Саен измеряла и сопоставляла боковым зрением. Не исключено, что она возможно обладала отменной интуицией, ибо катастроф и столкновений в ее практике не было.
Итак, Саен продолжала свое уверенное, не лишенное цели передвижение в пространстве. Судя по непрерывному темпу ходьбы, Саен прекрасно знала куда идти. Вот она уже повернула во двор. Просторный, прямоугольный двор с высокими и плотно сжатыми между собой домами. Саен продолжала идти не убавляя шаг. Руки повторяли размашистые движения, а изогнутые от природной худобы ножки, обутые в высокие берцы, слажено и уверено вбивали в теплый асфальт стремительные шаги. Шаги. Шаги.
Саен резко остановилась. Шаги. Что-то смутило ее и заставило остановиться. Она по-прежнему не поднимала глаз, настойчиво и возможно нарочито глядя только на асфальт. Она продолжала стоять. Саен посмотрела на свои ноги. Что-то в ее голове тревожно пульсировало. Она словно прислушивалась. Ее остановка была похожа на выстрел. Резкий и неожиданный, оглушительный и однозначный. Саен продолжала стоять.
Наконец, спустя добрых семь минут, Саен разрешилась поднять глаза. Медленно и недоверчиво, с готовностью призреть немедленно что бы она не увидела, Саен осмотрела пространство и двор в целом, который стоял мертвенной тишиной, замыкая ее в кольцо одиночества.
Саен внимательно смотрела на то, что предлагало ей пространство. Дома. Окна. Закрытые двери подъездов. Домофоны висящие как наросты грибов паразитов на массивных деревьях. Чистый и просторный двор. Разбитая, покинутая кем-то машина с проколотыми шинами. Вид машины больше всего привлек ее взор. Взгляд Саен подарил развалюхе целых две минуты. Возможно расцветающая ржавчина и перекошенная фигура бывшего автотранспортного средства, пришлась Саен по вкусу. Про странности эстетического восприятия, могли подсказать ее черные, достаточно авангардно подстриженные волосы, хаотично уложенные в замысловатый сюжет. А так же многочисленные браслеты на худых запястьях, с причудливыми формами и орнаментом.
