Но вернемся к барашку. В моей голове одна за другой мелькали породы баранов, как мелькают изображения при монтаже фильма, и уловить сюжет совершенно невозможно. Перед глазами крутились клубки шерсти. Мне мог бы понравиться черный барашек, но я боялась осуждения, пятнистый мог бы быть компромиссом, но я ненавижу быть между тем и тем. Длинная шерсть выглядит очаровательно, но постоянное расчесывание отберет у меня уйму времени. Кудрявый казался образцом, но большинство из них обладают спиралевидными рогами, так что в полумраке это может испугать мадам Жуффа, когда она будет проходить через двор, и кроме того, может напомнить ей кое-что. Помимо шерстяных, имелись еще мясные породы (не подумайте превратно), но это исключено из-за семейства Симон и их охотничьего инстинкта. И были, наконец, овцы, названные в честь страны их происхождения – Шотландии, Ирландии, конечно Англии, но также Индии или Америки, где водятся овцы навахо-чурра. Они очень красивы, эти навахо-чурра… Но только как привезти этого барашка из Южной Америки? А из Новой Зеландии, этой благословенной земли, где овец в двенадцать раз больше, чем людей? Можно ли попросить капитанов больших лайнеров, которые причаливают в Гавре, привезти мне барашка, одного-единственного барашка для особого назначения? Или авиакомпанию «Эр Франс»? Барашек ведь не тяжелее, чем большая собака.
Погруженная в свои размышления, с учащенным дыханием от «гугловских» изображений, которые просматривала на ходу, я задыхалась в беге. Ну нет… Я решила забить на бег и вызвала в памяти картины моего последнего занятия любовью – лучшего средства проще относиться к жизни еще не придумали.
Мой разум сразу же прояснился. Я заметила, что уже наступил полдень, что небо было голубым и что была уже почти весна, по крайней мере, дни стали длиннее и все перестало опадать, падать и выпадать – листья, ветки и снег, – люди перестали болеть гриппом и так далее. Я люблю это время, когда всё становится самим собой.
Как только прочистились мозги (все-таки «Гугл» похлеще любого загрязнения окружающей среды!), у меня появилась убежденность: я не хочу брать французского барашка. Вероятно, из-за того, что раньше у меня был барашек-першерон. Воспоминание перенесло меня в мое пасторальное прошлое, настолько живое, что стало казаться, будто я все еще там. Как странно, я на пробежке в Булонском лесу, а ощущаю нежное прикосновение щека к щеке, ласку, свойственную как людям, так и животным. Эту ласку я узнала от барашка моего детства, мы с ним часами играли, оба с влажными глазами: у меня – от эмоций, у него – из-за хронического конъюнктивита, осложненного мухами. Мне очень больно об этом говорить.