Амаранта убила Ноструса, когда он восстал против нее, и в наказание казнила всю его семью. Если сила перешла к нему, Тарквин должно быть был одним из немногих выживших ее членов.
— Я не знала, что Летний Двор так высоко ценит сокровища, — сказала я.
Тарквин рассмеялся.
— Лишь самые первые Высшие Лорды. По большей части сейчас мы делаем это из традиции.
— Что ж, тогда золото и драгоценности — это то, что вы цените? — сказала я осторожно, небрежно.
— Среди прочих вещей.
Я пригубила вино, дабы выиграть время для того, чтобы обдумать, как задать вопрос, не вызвав при этом подозрений. Но, быть может, откровенность была лучшим способом.
— Позволено ли посторонним увидеть эту коллекцию? Мой отец был торговцем, и я провела большую часть детства в его лавке, помогая ему с товарами. Было бы интересно сравнить богатства смертных и те, что были созданы руками Фэ.
Рис продолжал беседовать с Крессидой, ни намека на одобрение или удивление не прошло по нашей связи.
Тарквин наклонил голову, и драгоценности на его короне засверкали.
— Конечно. Может быть, завтра после обеда?
Он не был глупцом, и, возможно, ему было известно об этой игре, но… Его приглашение было искренним. Я слегка улыбнулась, кивая. Я посмотрела в сторону толпы, слоняющейся внизу по палубе, на воду вокруг, освещенную светом фонарей, ощущая на себе взгляд Тарквина.
— Каким он был? Мир смертных? — спросил он.
Я ковыряла клубничный салат на своей тарелке.
— Я видела лишь малую его часть. Моего отца звали Принцем Торговцев, но я была слишком юна, чтобы путешествовать с ним в другие части мира людей. Когда мне было одиннадцать, он потерял свое состояние на партии грузов, отправленных в Бхарат. Мы провели следующие восемь лет в нищете, в захолустной деревушке рядом со Стеной. Именно поэтому я не могу сказать за весь мир смертных, но когда я говорю, что видела там… это было сложно. Жестоко. Здесь, кажется, классовые различия более размыты. А там все определяется деньгами. Они у тебя либо есть, и ты не делишься ими, либо ты брошен голодать и бороться за выживание. Мой отец… Он восстановил свое богатство, как только я оказалась в Прифиане. — Мое сердце сжалось, а затем опустилось в желудок. — А те самые люди, которые оставили нас умирать от голода, снова стали нашими друзьями. Я скорее встречусь лицом к лицу с каждым созданием в Прифиане, чем с теми монстрами по другую сторону стены. Без магии, без силы, деньги стали единственной вещью, которая что-то значит.
Губы Тарквина были сжаты, но глаза оставались задумчивыми.
— Если придет война, ты бы пощадила их?