Я дернула головой к Несте, когда та стихла. Котёл встал прямо.
Кассиан вновь шевельнулся, резко падая на пол, но его рука дёрнулась. В сторону Несты.
Элейн всё еще дрожала на мокром полу, её ночная сорочка задралась до бёдер, её маленькие груди были полностью видны сквозь промокшую ткань. Стражи заржали.
Люсьен огрызнулся в сторону короля, сквозь укусы магии на его горле:
— Хотя бы не оставляй её на этом проклятом полу…
Вспышка света и скрип, и потом Люсьен направился в сторону Элейн, освобождённый от своих оков. Тамлин остался привязанным к полу, теперь с кляпом из белой, переливающейся магии во рту.
Но его взгляд был прикован к Люсьену, когда…
Когда Люсьен снял свою куртку, опускаясь на колени перед Элейн. Она съёжилась от его куртки, от него…
Стражи поволокли Несту в сторону Котла.
Я поняла, что существует множество видов пыток.
Были пытки, которые я могла вытерпеть, которые Рис мог вытерпеть.
И ещё существовало такое.
Пытка, которой Рис так упорно старался избежать все эти пятьдесят лет; кошмары, что преследовали его. Не иметь возможности действовать, сражаться… когда твои любимые сломлены. Мои глаза встретились со взглядом моего мейта. Мука струилась в его фиолетовом взгляде, ярость, вина и полнейшее страдание. Зеркальное отображение моего.
Неста сопротивлялась с каждым шагом.
Она не облегчила им задачу. Она царапалась, пиналась и брыкалась.
И этого было недостаточно.
И нас было недостаточно, чтобы спасти её.
Я смотрела, как её подняли вверх. Элейн осталась дрожащей на полу, в накинутой на ней куртке Люсьена. Она не посмотрела на Котёл позади себя, не тогда, когда молотящие ноги Несты ударили по воде.
Кассиан снова шевельнулся, его разорванные крылья подрагивали и брызгали кровью, его мышцы дрожали. От выкриков Несты, её свирепости, его глаза, трепыхаясь, открылись, затуманенные и невидящие, как ответ какому-то зову в его крови, обещанию, которое он ей дал. Но боль вновь взяла вверх.
Несту засунули в воду по плечи. Она брыкалась, даже когда вода брызнула. Она царапалась и яростно кричала, сопротивлялась.
— Засуньте её внутрь, — зашипел король.
Стражи, поднапрягшись, затолкали её тонкие плечи. Её коричнево-золотую голову.
И когда они опустили её голову вниз, она брыкнулась в последний раз, освобождая свою длинную, бледную руку.
Оскалив зубы, Неста указала пальцем на короля Хайберна.
Один палец, проклятие и осуждение.
Обещание.
И когда голова Несты была силой опущена в воду, когда эту руку жестоко затолкали внутрь, Король Хайберна в самом деле выглядел несколько нервничающим.
Чёрная вода на мгновение плеснула. Поверхность стала ровной.