– Кажется, вы не совсем осознаете глубину проблемы, – полковник утомленно прикрыла глаза и переплела пальцы, не отрывая рук от стола. – Я внесу ясность. Итак, мы обнаружили, что первый же подобранный вами инопланетчик может запросто считывать расчетные полетные параметры.
– Опять нарушение рангов, – фыркнул Сайнжа и постучал когтями по столу. – Даже Великая Мать соблюдает уважение, уважай и ты, умансоо!
– Не умансоо, а полковник Хармати, – парировала та. – Здесь вы не представитель ветви, а в первую очередь пациент. Безусловно, очень ценный. Но вернемся к делу. В первую очередь мы позаботимся о том, чтобы больше никто и никогда во всем человеческом блоке не смог синхронизироваться с представителем другой расы
– Это будет очень хреново для всех, – вильянин приподнялся с места и в упор уставился на экипаж. – Вы, живорожденные, даже не представляете, сколько из-за вас будет вздрючено народу.
Йонге чувствовал, что в голове у него сплошная каша. Даже несмотря на обрисованные вильянином перспективы, он пока что не мог взглянуть на проблему со стороны. Ему казалось, что полковник, профессор и инопланетчик разыгрывают несмешной спектакль. По Фузии моталось около миллиарда людских кораблей, и это были только зарегистрированные единицы.
– Вы смеетесь, – не выдержал он. – Как вы намерены отлавливать и вздрючивать всю эту толпу?
– Мы нарушим пакетную синхронизацию, – по-прежнему невозмутимо сказала полковник. – Экипажам придется обратиться к нам.
Йонге открыл рот, но его опередил Рудольф. Сдержанность полетела ко всем чертям. Подскочив с места, он хлопнул по столу обеими руками и подался вперед. Найгваль отшатнулся, но полковник даже не моргнула.
– К вам? В один разнесчастный НИИЦ? Вы в своем уме, Хармати? Вы парализуете нахрен все торговое сообщение Фузии!
– Не считайте себя умнее правительства, господин Вебер, – холодно сказала полковник. – У нас свои методы.
– И каким же образом вы помешаете синхронизации? – зашел с другой стороны Йонге.
– А вам об этом знать совсем необязательно, – полковник улыбнулась. Йонге показалось, что ему улыбается яутский охотничий капкан.
– А с нами-то что будет? – заорал Рудольф, багровея по самую шею.
– У вас все будет хорошо. Вас не будут судить за непреднамеренное раскрытие государственной технологической тайны.
– Хотя и надо бы, – встрял вильянин.
“Йонге, они же нас тут и закопают!”
“Помолчи! Я думаю!”
– И поскольку я уверена, что сейчас вы общаетесь друг с другом, – терпеливо сказала полковник, – то добавлю, что доказательством наших добрых намерений служит то, что я сижу и трачу свое время, разговаривая с вами. При этом вы не в психушке, ваши счета не заблокированы, а корабль не признан собственностью ФКА. Но чем больше вы упрямитесь, тем сильнее я убеждаюсь в том, что долгоживущий Тлечкай был прав.