— Все произойдет очень быстро. — предупреждает Люк.
— Куда нас заберут?
— Места засекречены. И, вероятнее всего, к ним нелегко добраться.
— Отсюда возможно убежать? Мы можем уйти раньше…
— Нет. — отвечает он. — Но ты не вол…
Заметив околачивающегося вокруг да около самодовольного Фрэнка, Люк скороспешно умолкает. Тот, будто зная что-то важное, причудливо ухмыляется. Едва Фрэнк исчезает в толпе возле Шара, мы — я и Люк — заходим в столовую, где витает не только приятный запах еды, но и ощутимое напряжение. Без промедления замечаю троих нервно смотрящих на выход парней. Наверно, они догадываются или их предупредили, какая чудовищная неприятность их ожидает, поэтому, тщательно изучая лица каждого входящего, они высматривают тех, кто будет их арестовывать.
Конечно, я могу так же трястись от преодолевающего страха и непонятно для чего высматривать солдат, намеревающихся меня нагло захомутать, но едва сев, я беззаботно набрасываюсь на сочные свиные котлеты. И чуть слышно чавкая, предполагаю: а вдруг меня запрут в далеких каторжных острогах, откуда невозможно удрать, и будут до самой мучительной смерти морить голодом? Лучше заправиться перед нежелательным отбытием.
Сидящий прямо, вероятнее всего, о чем-то задумавшийся Люк, сам не сознавая того, барабанит пальцами по столу, ибо его глаза широко открыты, но пусты, будто он смотрит глубоко внутрь себя. Но едва я легонько затрагиваю его, как он содрогается.
— Все хорошо. — Печально и натужно улыбнувшись, Люк убирает мою руку себе на колено и сжимает ее еще крепче.
— Это того не стоит. — успокаиваю я его. — Не принимай все близко к сердцу, я сбегу. Я что, промозглая жалкая кисляйка, чтобы сдаться?
— Нет, — усмехается он.
— И не косней! Ладно? Кто мне еще послужит надежным подспорьем, если не ты!
Глаза Люка, который вроде бы чуточку размякает, полны гаснущей тревоги. Вдруг он обращает свое внимание к выходу, где в дверном проеме, как яркая и живая картина, вырисовывается Аарон Селестайн. На ней черный строгий костюм, пиджак которого расстегнут, блестящие черные туфли на высоком каблуке, а волосы стянуты на затылке в светлую, аккуратную шишку. Рядом с ней теснятся Форд, Фрэнк и еще десять вооруженных человек в темной, как кромешной мрак, экипировке. По команде Селестайн они, как избирательный мор и кошмарное поветрие, распределяются по столовой.
Поднимается невообразимый шум, и так же быстро утихает. Не успокаиваются лишь чувствующие опасность ребята, которые обыскивают мечущимся испуганным взглядом полное народу помещение, в поиске щелей, сквозь которые можно улизнуть. Вынуждено прервавшие ужин обескураженные ребята затаивают дыхание в ожидании развития опасной и нелепой ситуации. Растерянный парень из «белых» поднимается, и, повторяя: «Нет! Нет!!! Я не виновен!», бежит к служебному помещению кухни, которое захлопывают прямо перед его носом. Оробелого, едва не рыдающего как обиженная девчонка, парнишку настигают солдаты, и, схватив, бьют головой об острый угол стола. И тот, квакнув, как лягушка, отключается. К выходу его тянут за руку.