У меня вспыхивают щеки. Ну вот! Теперь все будут думать, что мы – пара.
Догоняю его, когда он уже нажимает на кнопку вызова лифта.
– Значит, ты знал, что имя твоего отца откроет тебе здесь все двери?
На его лице появляется брезгливая мина.
– Хоть на это сгодилось.
– Как… как мило с его стороны делать пожертвования больнице. – Судя по тому, что Гэйл сразу узнала его имя, наверное, речь идет о серьезных суммах.
– Уход от налогов. Ну и весомый плюс к имиджу. – Опускаю глаза и вижу, что он теребит свой браслет. Не могу сдержаться: беру его за руку и сжимаю.
Дверь лифта открывается. Пропустив меня вперед, Эштон входит, нажимает кнопку названного мной этажа и тихо говорит:
– Меня бы пропустили в любом случае. Мог затащить сестру в укромный уголок на несколько минут и…
– Эштон! – Шлепаю его по руке и поражаюсь стальной мускулатуре. Да, занятия греблей не прошли даром. – Хочешь показать себя с дурной стороны?
– Да ладно! Думаешь, я шучу? – Смотрит на меня с многозначительной ухмылкой.
– Вспомнила красный носок на ручке двери твоей комнаты.
Он болезненно морщится.
– В ту ночь я хотел забыть тебя. Что ты с Коннором, – тихо говорит он. – Но потом ничего такого не было.
Можно ли ему верить?
– Почему?
Глядя влажными от желания глазами, Эштон берет меня за подбородок и большим пальцем нежно гладит мне губы.
– Думаю, ты сама знаешь ответ на этот вопрос, Ирландка.
– Ты по-прежнему с Даной?
Его взволнованный голос снова садится, и у меня мурашки бегут по спине:
– А что, если нет?
– Я… я не знаю. – После паузы решаюсь спросить: – Почему ты сказал, что у нас ничего не получится?
Он открывает рот, и я надеюсь услышать ответ.
– В этой блузке у тебя такая соблазнительная грудь!..
Я ждала другого.
Он выходит из лифта и придерживает дверь, пока я вылезаю на костылях и с красной физиономией. Эштон, как всегда, уходит от ответа. Решаю тоже промолчать и не поддаваться на его провокации, и мы идем в игровую комнату.
Как обычно, при встрече с этими малышами меня охватывает тревога, только на этот раз – сильнее обычного.
– Послушай, есть некоторые правила, которые ты должен знать, прежде чем я разрешу тебе общаться с этими замечательными мальчишками.
– Выкладывай.
– Первое, – для пущей убедительности загибаю пальцы, – не говорить о смерти. Ни полслова, ни намека.
Он сжимает губы.
– Можешь не волноваться на этот счет.
– Второе – не говорить при них плохие слова.
– Кроме тех, которые они узнали от тебя?
Пропускаю издевку мимо ушей.
– Третье – будь с ними милым. И не лги. Это маленькие дети.
По его лицу словно пробегает тень, но он молчит.