- Сыроватый вечер, джентльмены. Редкость для нашего города. Небольшой туман с реки. Совершенно безвредный, впрочем. Многократные пробы...
- К черту ваши лакмусовые бумажки, - хрипит толедец. Не примите, конечно, на свой счет... Мы уже о них слышали. Пускай себе краснеют, синеют или белеют. Нас больше интересуют многократные пробы этого виски. Повторим? Прошлый раз платил я, Гудол из Мемфиса.
Бутылка клонится то к одному стакану, то к другому и не сходит со стойки. Бармен с любопытством наблюдает, как два полуживых человека хлопают "Кентуккийскую красотку" стакан за стаканом, и думает о том, что такое количество виски уже свалило бы с ног дюжину ковбоев, а эти - ни в одном глазу и только следят с задумчивым и печальным интересом за странствиями бутылки. Это заставляет его высказать участливое опасение по поводу последствий.
- Вашей бурдой нас не проймешь, - говорит толедец. - У нас прививка - из виски... и рыбьего жира. Если бы вы пили с нами, вас бы уж, верно, сволокли в участок, а мы только-только разохотились. Давайте еще бутылку.
Искать смерть в стакане вина - канительное дело. Надо придумать что-нибудь другое. Они выходят из бара и снова ныряют в туман. Тротуары - чуть приметные тропки у подножия домов; улицы - холодные, сырые ущелья, туман заливает их, как поток в половодье. Где-то неподалеку - мексиканский квартал. Сквозь туман, как по проводу, плывут звуки: бренчанье гитары и волнующий голос какой-то сеньориты.
En las tardes sombrillos del mvierro
En el prado a Marar me reclino
Y maldigo mi fausto destmo
Una vida la mas infeliz,
Они не понимают слов - ни тот, что из Мемфиса, ни тот, что из Толедо, но к чему слова - самое пустое и ничтожное в жизни? Музыка бередит душу искателей нирваны и вырывает у толедца признание:
- Как подумаю о своих ребятишках, так просто... Черт подери, мистер Гудол из Мемфиса, маловато мы с вами хватили виски. Да еще эта тягучая музыка... Забываешь, что надо забыть.
Тут Хэрд из Толедо поспешно вытаскивает часы и восклицает:
- Провалиться мне! Совсем забыл. Я же условился встретиться с приятелями в одиннадцать часов, чтобы прокатиться на источник в Сан-Педро. С одним парнем из Нью-Йорка и двумя девицами-сестрами Кастилло из "Рейнгельдер гарден". Этот парень - везучий, собака, одно легкое целехонько. Год еще протянет. И куча денег притом. Вся гулянка за его счет. Никак нельзя упустить такой случай. Жаль, что тебя не будет с нами. Ну, прощай, Гудол из Мемфиса.
Он заворачивает за угол и спешит прочь, без стеснения оборвав знакомство, как делают те, кто стоит одной ногой в могиле, ибо, когда человек чувствует приближение конца, его эгоизм и себялюбие расцветают пышным цветом. Но вот он оборачивается, и из тумана долетает его голос: