− Вижу. Во сколько здесь подают ужин?
− В восемь, мисс. Первый гонг прозвучит за полчаса, чтобы гости могли начать
собираться в гостиной.
Совсем как на Литтл-Рассел-стрит. Дейзи улыбнулась этой мысли, ибо во всех
прочих отношениях ничто здесь не напоминало ей прозаичную благородную
нищету меблированных комнат в Холборне.– А завтрак?
− В восемь утра в столовой на буфет выставляют подогретые блюда, и гости
могут угощаться. Если, конечно, вы не желаете, чтобы вам подали завтрак в
комнату. Леди часто предпочитают завтракать у себя.
− Нет, Элисон, благодарю. Я спущусь к завтраку.
− Хорошо, мисс. – Горничная присела в реверансе и удалилась, закрыв за собой
дверь.
Дейзи воспользовалась горячей водой, чтобы смыть дорожную пыль, надела
свежее нижнее белье и чулки и уселась за туалетный столик, где горничная уже
разложила ее черепаховую щетку, гребень и зеркало. Она распустила волосы,
расчесала их, затем свернула и заколола в тугой непокорный шиньон на
затылке, но отражение в зеркале не принесло ей удовлетворения. Плохо, что
нельзя надевать на ужин шляпку, подумала она, состроив рожицу. Для
обладателей морковного цвета волос просто обязаны были сделать исключение.
Я имею в виду, что вы очаровательная красотка с восхитительными волосами,
изящной попкой и неистощимым запасом дерзостей.
Дейзи вспомнила язвительные слова Себастьяна Гранта и хотя понимала, что
этот мужчина не имеет никакого права разглядывать ее попку, по всей
видимости, не могла вызвать в себе должного негодования. Дотронувшись до
волос, она намотала на палец выбившийся завиток. Он назвал ее волосы
восхитительными.
С болезненной ясностью она вспомнила, как безжалостно дразнили ее соседские
девчонки, как часто дети обзывали ее «каланчой», «конопатой» и «морковной
головой».
Она понимала, что Себастьян Грант заносчивый, упрямый человек, в котором
больше гордости, нежели ума, и ей не стоит придавать хоть какое-то значение
его мнениям. Да и не то чтобы его реплика задумывалась как комплимент. И все
же никто прежде не называл волосы Дейзи восхитительными.
Она вспомнила, что он чуть не поцеловал ее в тот день. А что, если б он это
сделал? Если б подхватил ее на руки и прикоснулся к ней губами. Представляя
эту картину, Дейзи ощутила легкий сладостный трепет. За всю жизнь,
прожитую под бдительным оком сестры, Дейзи всего лишь раз поцеловали – ей
было четырнадцать, когда она испытала жуткое разочарование от быстрого
влажного прикосновения губ сына деревенского рыбника. Она прижала палец к
губам, подозревая, что поцелуй Себастьяна Гранта оказался бы чем-то