Проснулся сегодня ночью от пронзительного крика где-то совсем рядом, т.е. в квартире, почти у порога спальни, затем оттуда же донёсся неопределённый протяжный стон. Вскочил с кровати, решив, что звонит телефон – есть у меня на нём похожий звук, сквозь сон можно и перепутать – сразу же мысль: что-то с родителями, и никаких посторонних ощущений. Трубка обычно в прихожей на тумбочке лежит, кстати, приходя домой, я её всегда отключаю – кому надо, тот и домашний мой знает, а кому не надо, так нечего меня в нерабочее время доставать – и теперь точно помнил, что отключил, но раздавшемуся звонку нисколько не удивился. Выскочил в коридор и тут же пнул носком что-то тёплое и мягкое, совсем гладкое и по форме вроде овала. Оно проскользило метра полтора, шаркая по ламинату, и, слегка крутанувшись вокруг своей оси, ударилось о плинтус. Я подошёл и поднял – это оказалось лицом, похожим на одну из тех масок, которые при переворачивании выглядят то мужскими, то женскими, к тому же на двух несоразмерно тоненьких ножках с выгнутыми назад коленками по бокам с одной стороны, так что другая, именно женская часть, должна была волочиться по полу. Покрутил его в руках; мужская половина лица постоянно визжала резким, неприятным, старушечьим голосом, а женская так же непрерывно стонала то ли от боли, то ли от сладострастия, однако гораздо приятней на слух другой. Через несколько мгновений черты лица вдруг расправились, и в руках у меня остался просто кожаный мешочек с барахтающимися в воздухе лапками, и странное дело – никакого омерзения за всё это время я не ощутил. Наутро встал совершенно отдохнувшим и со спокойным сердцем.
Нескончаемый сумбур, мелочное и тягучее напряжение на работе, необходимость делать то, чего сейчас делать точно не хочется – а именно отчёты, которые составлялись регулярно раз в квартал, и курируемый им отдел всегда заранее, более чем за месяц, должен был предоставлять дежурные предложения по улучшению, продвижению, оптимизации и т.п. – привели Фёдора к окончанию трудового дня в состояние полного упадка сил, совершенного утомления, так что в голове господствовали посторонние мысли, и пропало всякое желание куда-то вечером идти. А надо, поскольку обещал. Покинуть рабочее место пораньше возможности не предвиделось, поэтому утром он решил отправиться оттуда прямо к Алексею и его жене. Причём следовало подарить ей не только цветы, но и что-нибудь ещё, а это что-нибудь необходимо предварительно выбрать. Сувениры в качестве подарка отпадали, нижнее бельё тоже, и по статусу, и потому, что в своё время он накупил его целую кучу, правда, так и не узнав, как после развода она всё выбросила. Кроме этих двух оставалось много вариантов, однако фантазия работать отказывалась, так что в итоге взял стоимостью: приобрёл неприлично дорогие духи, выбирал исключительно по цене, не обращая внимания на реплики продавщицы о том, что женщине возрастом слегка за 40 (та первым делом поинтересовалась, кому покупается подарок и сколько ей лет, когда тот быстрым шагом подошёл к прилавку с коротким и прямым вопросом: «Что у вас тут самое дорогое?») подойдут «вот эти, в сине-серебристой коробочке – у них очень утончённый, неброский аромат с лёгким оттенком грусти», она даже дала ему их понюхать, ткнув в нос оборотную сторону увесистой стеклянной пробки, но никакой грусти Фёдор так и не учуял. Впрочем, сильно настаивать та и сама не стала, какое ей дело до того, что человек хочет бессмысленно просадить кучу денег.