44
– А что, браты, не пора ль нам ноги уносить? – вопросил Назар своих бойцов.
– Давай еще разок утрем татарам сопли, бог любит троицу, – загомонили окрыленные удачей станичники.
– Ну, как знаете, сами напросились, – задорно улыбнулся Лихарь. Он даже не предполагал, что до гибели его отряда уже остались считанные минуты, те самые минуты, которые спасут дружину Ермака от истребления.
– Глянь, они опять полезли. Теперь не скачут, а на карачках ползут, – позвал его Тимоха Ветер.
Лихарь посмотрел на гать и сразу понял – дело принимает скверный оборот. На сей раз уланы шли в атаку пешими, что было плохо уже само по себе. Конницу остановить пальбою проще, а вот люди, в отличие от лошадей, быстро привыкают ко всему, в том числе и огненному бою. Чтоб хоть как-то уберечь себя от пуль, ордынцы небольшими стайками, кто согнувшись в три погибели, кто и вправду на карачках, карабкались по шатким бревнам.
«Поумнели, сволочи, но ведь так они вплотную подобраться могут, а это допустить никак нельзя, коли в рубке сабельной увязнем, тогда уже не оторвемся», – подумал сотник и приказал:
– Пали!
За грохотом пищалей казаки не услышали, как подкрался Карача со своими воинами. Без особого труда определив, кто старший, мурза метнул копье Назару в спину, остальные ударили из луков. Большинство станичников полегло на месте, даже оглянуться не успев. Каким-то чудом уцелел один Тимоха. Выхватив клинок, парень бросился на татарву и даже изловчился рубануть двоих ордынцев, но его тут же сбили с ног, да повязали.
Когда уланы Маметкула наконец-таки преодолели завал, побоище уже закончилось.
– Я же говорил, что со спины их бить куда сподручнее, – радостно ощерился старик, кивая на побитых казаков.
Царевич промолчал, в его душе творилось что-то непонятное. Сам не зная почему, он вдруг возненавидел Карачу гораздо больше, чем урусов. В это время к ним подвели израненного Тимофея.
– Ну что, казак, бросил вас Ермак на растерзание, а сам в Искер сбежал? – с издевкою спросил мурза.
– Никто нас не бросал, просто сотник предложил, а мы своей охотой вызвались погоню задержать, – гордо заявил Тимоха.
– Сотник, говоришь, – Карача направился к Назару и вырвал из него свое копье. Услышав слабый стон, старец злобно прошипел: – Живуч, вражина, – и снова обратился к Ветру. – Я сейчас обоих вас, смельчаков разэтаких, на осине за ноги подвешу, тогда иначе запоешь.
– От меня ты песен не дождешься, старый черт, – смело огрызнулся Тимка.
«Молодец, казак, достойно держится», – мысленно одобрил Маметкул уруса, а вслух распорядился: