– Давай вместе, один ты далеко бочонок не метнешь, не дай бог, еще ворота взрывом вышибет.
Через бойницу парни выбрались на крышу башни. Ордынцы тут же их заметили и попытались подстрелить. Сразу две стрелы ударили Максиму в грудь, однако спас отцовский панцирь. Соленый тоже получил свое. Одна из стрел впилась ему в плечо, но Семен в горячке боя даже не заметил этого. Запалив фитиль, казаки принялись раскачивать бочонок. Раз, два, три – и без малого два пуда пороху обрушилось на головы врагов. Взрыв оказался столь силен, что башня заходила ходуном, а Бешененок с Семкой еле-еле удержались на крыше. Большинство прорвавшихся к воротам татар погибли или были покалечены. Немногие из уцелевших бросились спасаться бегством, увлекая за собою остальное войско. Литвины-пушкари уже без всякого приказа принялись палить по отступающим, еще более приумножая их смятение.
– Ну что, прогнали супостатов? – весело спросил Ермак, взойдя на башню.
– Верней сказать, отогнали, но опасаюсь, что недалеко и ненадолго. Вряд ли сибирцы с мечтой отбить Искер легко расстанутся. Недаром хан такую рать собрал, теперь они в осаду крепость возьмут, – выдергивая из плеча стрелу, сказал Соленый. Покривившись от боли, он посетовал: – Врасплох застала нас орда, съестных припасов-то почти не осталось, мехами все амбары позабиты. Хорошо еще, снегу много намело, от жажды хоть страдать не будем.
Кто-кто, а уж Семен не понаслышке знал, что такое осадный голод. Атаман с немалым изумлением взглянул на молодого казака, который менее чем за год превратился из забитого холопа не просто в хорошего бойца, а храброго, расчетливого воина. «Верно говорил Кольцо – с такою сменой и помирать не страшно», – подумал вождь казачьей вольницы.
46
Придя в себя, Назарка попытался встать, но не смог – руки жутко ослабели, а ноги вовсе его не слушались. Копье мурзы своим железным жалом перебило Лихарю хребет.
– Никак, очухался? – услышал он знакомый голос Ветра. Собрав остаток сил, сотник все же приподнялся и увидел, что лежит прямо на снегу под раскидистой, зеленой елью. Рядом с ним стоял связанный Тимоха. Шея парня была захлестнута петлей, другой конец веревки привязан к дереву.
– Ты уж извини, что не могу ничем помочь, – виновато улыбнулся Тимофей.
– Где мы?
– У татар в плену.
– Не знаешь, наши добрались до крепости?
– Похоже, добрались, но сибирцы всей ордой на штурм пошли. Слышишь, бой идет.
Действительно, совсем невдалеке раздавались яростные крики да гремели пушечные выстрелы.
– Браты дерутся, а я здесь валяюсь, – осерчал Назарка на свою беспомощность и снова попытался встать, но адская боль пронзила спину, и свет опять померк в его очах.