– Бориска парень ушлый, – согласился атаман с кабатчиком. – Погоди, он еще и настоящим царем будет, с него станется.
– Никогда, – заверил Тихон.
– Ну, не скажи. Вон поляки выбирают королей, отчего б у нас такому не случиться, – попытался возразить ему Княжич.
– То католики поганые, то мы, люди православные, – с гордостью изрек кабатчик и уверенно добавил: – С народом нашим лишь помазанник господний может совладать. Ну ты сам-то посуди, что будет, коль Борис взойдет на трон. Шуйские да Бельские иль те же Трубецкие сразу завопят – а чем мы хуже худородного татарина, зятя изверга Малюты. Тут такая круговерть начнется, какую не увидишь в самом страшном сне. Нет, нам власть законная и твердая нужна, иначе пропадем. Мой благодетель и твой друг сие прекрасно понимал. Хоть и не любил он государя Грозного, но несмотря на это, очень даже уважал.
Спорить Княжич с ним не стал, в глубине души он был согласен с Тихоном.
4
Проснувшись ранним утром, Иван увидел возле своей постели новенькие черного сафьяна сапоги, шаровары дорогого красного сукна, белую шелковую рубашку и тоже белый, отороченный соболем кунтуш, поверх которого лежал большой кошель. Ванька развязал его, тот был наполнен доверху червонцами.
– Ай да Тишка, никак, удумал побратима мною заменить. Ну что ж, свой человек в Москве мне завсегда сгодится, – решил Княжич и, облачившись во все новое, отправился на встречу со всесильным боярином Борисом.
У крыльца Ивана уже ждали царевич с Надькой и десятник Федька. «А ему-то что от меня надобно, наверно, хочет, чтоб я в сотники его определил заместо Бегича», – подумал Ванька и спросил:
– Ты чего до дому не идешь?
– Дело у меня к тебе, Иван Андреевич, имеется, – потупив взор, промолвил Федор.
– Ну, коли дело есть, поедешь с нами. Вот пристроим царевича на службу и тобой займемся.
Вскочив на своего Татарина, Княжич двинулся в сторону кремля. Проезжая по довольно людной, несмотря на утреннее время, улице, он снова обратился к стрельцу.
– Что в народе говорят, как поживает люд московский при новом государе?
– Да как жили, так и живут – богатый богатеет, нищий нищенствует. Государь-то новый, а бояре прежние остались, так что вряд ли в нашей жизни что-то шибко переменится, – ответил тот.
– Ну не скажи, малость оживились москвичи, хоть из домов своих повылезли, прежде-то в такую рань никого на улице не было, а теперь, вон, толпами шастают.
– Конечно, послабленье кой-какое есть, – согласился десятник.
– Нынче смертью мало казнят, зато новую забаву выдумали.
– Какую же?
– Доносы друг на друга писать. Подал челобитную и отправил недруга в ссылку, да еще с его имения долю получил, – пояснил Федор и печально усмехнулся: – Благо, есть теперь куда ссылать, благодаря стараньям нашим.