Сын друга молодости Шерстнева, в гражданскую войну сложившего голову в степных просторах Украины, - Андрей Борщенко еще подростком вступил на отцовскую стезю моряка. Годы плаваний под строгой рукой Шерстнева и одновременная многолетняя учеба сделали из него закаленного в бурях, образованного морехода. Но и теперь, когда ему уже стукнуло тридцать и сам он имел двоих детей, - сыновняя почтительность к своему строгому воспитателю и командиру, Василию Ивановичу, никогда не покидала его.
Шерстнев еще раз потрогал скрипучее кресло и вернулся за стол. Борщенко улыбнулся.
- А ты не смейся, буйвол!.. Мне и простого кресла жаль, - это ведь тоже человеческий труд.
- Не огорчайтесь, Василий Иванович… Сегодня же пришлю к вам боцмана, - пусть позаботится о починке. Я к этому месту у вас привык…
Зазвонил телефон. Шерстнев снял трубку.
- Да… Так… Сейчас приду… - Он повернулся к Рынину. - Извините, Борис Андреевич, вынужден прервать… Я сейчас вернусь…
Борщенко и Рынин остались одни.
Помолчали. Под ногами все сильнее ощущалась ритмичная дрожь. Судно, как живое существо, напрягало силы, повышало скорость. Меньше чувствовалась качка…
- Надоели вам наши качели? - спросил Борщенко.- Хотите скорее ступить на земную твердь?..
- Конечно, желательно. Но до конца пути еще далеко, и этот ледовитый дьявол вполне успеет поживиться нами…
Борщенко добродушно засмеялся.
- Действительно, это не Маркизова Лужа, а самый свирепый океан. Но он-то нам и не страшен, Борис Андреевич. Опасны другие демоны.
- Вы имеете в виду фашистские подводные лодки?
- Да. Хотя теперь я уже сомневаюсь в их появлении здесь. Рискованные участки мы миновали, а в такие широты вряд ли они полезут.
- А вот Василий Иванович все время пугает меня этими лодками.
- Василий Иванович беспокоится о вас, Борис Андреевич. И он понимает, чего добивается. Он всякое видал!.. Старый большевик!..
- Это я знаю, Андрей Васильевич.
Раздался осторожный стук в дверь.
- Войдите! - крикнул Борщенко.
На пороге появился Пархомов. Он с любопытством посмотрел на Рынина и, повернувшись к Борщенко, спросил:
- Разрешите обратиться, товарищ Борщенко?
- Пожалуйста.
- Получен прогноз погоды.
- Где он?
- Вот! - Пархомов подал листок с принятым по радио текстом.
- Хорошо. Я передам Василию Ивановичу. Можете идти.
Пархомов не уходил.
- Что еще? - спросил Борщенко, чувствуя, что доложено не все.
Пархомов замялся, покосился на Рынина, махнул рукой и, не отвечая, вышел.
- Что-то было у него вам сообщить, но, видно, я помешал, - сказал Рынин. - А почему, Андрей Васильевич, у вас с ним такой официальный тон? Ведь я уже заметил, что вы друзья.