Из грязных птичьих перьев? Да по ним, наверное, бегает какая-нибудь зараза.
— О, — нерешительно сказала я. — Это так круто.
Она отодвинулась назад и устроила локоть на краю моего стола. Как хорошо. Теперь эта зараза будет ползать и по моей парте.
— У меня на заднем дворе стоит кормушка для птиц, — поведала она мне. — У них постоянно выпадают перья, и я подумала, что смогу с ними что-нибудь сделать. Поэтому...
Неожиданно хлопнул в ладоши сеньор Голдфарб.
— Silencio, por favor>23! — закричал он, а потом продолжил на английском. — Проверка домашнего задания. Начнем с номера один. Ава?
Девочка передо мной — Ава — начала говорить, а её сережки с перьями качаться на каждую рычащую "r" и носовую "n". Я откинулась на стуле, радуясь тому, что наше общение закончилось.
Что-то ударило меня по руке. Я сердито повернулась и увидела ухмыляющегося Майкла. Глазами я проследила движение его руки до пола, где лежал свернутый в шарик лист бумаги. Как только Ава перестала говорить и внимание сеньора Голдфарб переместилась на другую сторону класса, я наклонилась и подняла его.
Эти сережки просто ужасны. У тебя отвратительный вкус.
Я скатала записку обратно и бросила в него. Она отскочила от его груди. Он приглушенно вскрикнул, что было больше похоже на кашель, а потом развернул бумагу, разгладил её и, перед тем как смахнуть на пол, написал что-то ещё. Я наклонилась, чтобы подобрать её до того, как он выпрямился, и наши пальцы соприкоснулись. По моей коже словно пробежали искры и, достигнув живота, превратились в нечто теплое и мягкое. Я пристально посмотрела на Майкла. Он крепко сжал губы, явно пытаясь не засмеяться.
Он так напомнил мне брата. Не ту сторону, которую видели другие люди, и которая убила одиннадцать человек и заставила меня желать собственной смерти, а ту, которая слушала, как я плачу по ночам после кошмаров или говорила какая я красивая, после того, как один из барабанщиков посмеялся над моей прической. Именно по этой стороне я и скучала.
Я разгладила записку Майкла, которая уже изрядно потерлась в местах сгибах.
Ты прибегла к физическому насилию. Отличная работа.
Всё то теплое и мягкое, что было до этого в животе, мгновенно заледенело. Я не могла дышать. Бросив ещё один взгляд на Майкла, я увидела, что он так и продолжает улыбаться. Он бы так не делал, если бы знал, что такое настоящее насилие.
Я продолжила читать записку.
Ты не можешь отрицать, что у тебя ужасный вкус. Потому что вместо того, чтобы общаться с привлекательным парнем, ты болтала с Авой о её сережках.
Я снова начала дышать. Это была просто шутка.