— Судьба, — прокомментировал водитель. — Бог спас.
Я сказал:
— Первое марта тысяча девятьсот шестьдесят седьмого года.
— Откуда знаешь? — удивился Джахонгир.
— Я в этот день родился.
Родители не раз рассказывали, что за пару дней до моего рождения где-то далеко в горах произошло страшноеземлятресние. Отца отправили на спасательные работы, его не было в городе, когда я появился на свет, и даже позже, когда мама со мной, новорожденным, выходила из родильного дома. Чорбогское землетрясение стало нашим семейным событием и вошло в семейное предание. Я много раз слышал папин рассказ про то, как он нашел маленького мальчонку… В детстве я часто гадал, что с ним сталось, но представить не мог, что когда-нибудь его встречу…
— Сам-то он как объясняет? — спросил я.
— Наверное, вообще не помнит, что произошло. Дети забывают страшное. Я и сам узнал случайно, много лет спустя, когда навещал директора детдома. Хороший был мужик…
Даврона ждали допоздна, и он наконец явился. Подтянутый и ладный, как идеально вычищенный и смазанный автомат Калашникова с патроном в стволе, до поры до времени поставленный на предохранитель. Разумеется, с бутылкой. Наша к тому времени опустела.
— Здравия желаю, господа журналисты. Вольно. Можете сесть…
Его усадили, разлили водку по стаканам.
— За победу.
Поговорили о том о сем, но вскоре Даврон поднялся:
— Простите, мужики, ухожу. Забежал на минуту.
— Еще посидите, — попросил Би-би-си.
— Завтра рано вставать. Еду на Дарваз. Кстати, — повернулся он ко мне, — с тем деятелем, о котором ты спрашивал. С Хушкадамовым. Муку повезет. Сангак меня с ним послал. Проводка и сопровождение колонны.
— А давай-ка я тоже поеду. Возьмешь? — вырвалось вдруг у меня.
Он тоже среагировал мгновенно:
— Нет.
Я даже слегка растерялся, так грубо и резко это прозвучало.
— Даврон, я не шпион. Обычный репортер.
— И что с того? Хули ты там забыл?
— Ну… скажем, утраченное время…
Он усмехнулся:
— Часы потерял? На, возьми мои, — Даврон начал расстегивать браслет.
Я и себе-то толком не мог объяснить, почему меня внезапно потянуло в горы. Может, водка осветила реальность волшебным светом, и что-то такое вдруг почудилось… Словно приоткрылась какая-то дверца, и я сунулся в нее, не рассуждая и толком не зная, зачем. Может, сработала репортерская интуиция. А может, того проще, — до смерти захотелось вновь окунуться в атмосферу горного селения… Запах дыма и навоза. Ледяной ветер и жаркое солнце. Близкие вершины в разреженном воздухе… Совершенно неважно, куда ведет дверца — в волшебный сад или на задний двор крестьянского дома, где нет ничего, кроме сараев, загончика для овец и нужника, занавешенного дырявой мешковиной. Что ж, и такой вариант неплох. А главное, хотелось ближе разглядеть Даврона, мальчика из семейного предания…