Змиулания была первым живым существом, продемонстрировавшим миру, что можно одновременно смутиться, возмутиться и разозлиться.
– Твое-то какое дело!!!..
И дохнула огнем.
Вершина горы внизу превратилась в кратер с быстро остывающей каменной жижей.
Но Серафима не испугалась. Вернее, испугалась не настолько, чтобы прекратить допрос.
– Не мое дело это было, пока ты меня не унесла! А сейчас – чье же еще, как не мое?
Змиулания задумалась всеми тремя головами, вздохнула и неожиданно тихо сказала:
– Не думай об этом, Серафима. У тебя скоро будет по горло своих забот. И не спрашивай меня больше об этом. Пожалуйста.
Царевна хотела что-то возразить, но, услышав от Змеи «пожалуйста», удивилась настолько, что не стала. Своих забот у нее, судя по рассказу ее похитительницы, действительно будет невпроворот. И до прибытия надо обдумать стратегию. То, что ей предстояло, обещало быть еще более длительным и бессмысленным, чем игра в преферанс по переписке.
А еще ей надо будет при этом жульничать.
Ну да ничего. Пусть всем им будет хуже. Они хотели Елену Прекрасную?
Что ж. Они ее получат.
Змея приземлилась посредине самого широкого двора самого огромного замка из когда-либо виденных Серафимой, рядом с одиноко торчащей в небо черной башней с часами. К ним тотчас же подбежали солдаты в черных кожаных доспехах во главе с толстяком, который на всех кричал, не забывая и Змиуланию.
– Генерал Кукуй, – громко представился он, и от его рыка отшатнулась даже Змея. – Следуйте за мной.
Наверное, он ожидал слез, обмороков, истерик или, на худой конец, возражений и пререканий, но все это Серафима берегла для другого зрителя, и поэтому удостоила генерала только колючим, как лезвие стилета, запоминающим взглядом, от которого он даже сбавил громкость на полутон и больше к ней не обращался. Впрочем, может, это Костей приказал ему не трепаться шибко, подумала Серафима и решила больше не делать пока выводов, а просто идти в окружении его безмолвных и бесстрастных, не в пример своему командиру, солдат.
Серые шершавые стены замка медленно надвигались на нее. Замка, который уже знал, что станет ее тюрьмой, и теперь абсолютно безразлично взирал на нее черными пятнами зарешеченных окон, ожидая ее приближения.
Так и надо. Надо быть холодной, безразличной и непроницаемой, как камень. И даже как лед.
Царь Костей сделал шаг навстречу пленнице и наткнулся не на стену – на многокилометровую толщу ископаемого ледникового льда ее спокойных зеленых глаз. Полк огнеметчиков, популяция Змеев на пике демографического взрыва, мировой пожар – ничто не смогло бы выжать из них даже самую малую каплю сочувствия или снисхождения.